Блокада Ленинграда и Финляндия. 1941-1944
Шрифт:
Нота, направленная в США, сразу же приобрела широкую гласность, поскольку 12 ноября была опубликована финской печатью. Перевели ее на немецкий и французский языки и направили в представительства Финляндии в Германии, Италии, Японии, Венгрии, Румынии, Франции, Испании, Швеции, Швейцарии и Турции. Все это, естественно, сделало ее известной в полном объеме в международном масштабе.
Таким образом, 11 ноября финляндское правительство впервые совершенно определенно широковещательно заявило об имевшихся у него далеко идущих целях в войне. Проявленную им при этом решительность весьма восторженно встречали в Германии. 15 ноября Кивимяки поспешил сообщить в Хельсинки из Берлина, что в немецком Министерстве иностранных дел считают «ответ Финляндии исключительно хорошим и со своей стороны Германия им удовлетворена». [288] Иными словами американская настойчивость дала своеобразный результат — Финляндия четко подтвердила неизменность позиции в дальнейшем ведении войны, т. е. не изменять тактики, продемонстрированной в ходе наступления. Это, естественно, конкретно относилось и к занятой позиции жесткого блокирования Ленинграда
288
UM. 12 L. Ulkoasiainministeri"on poliittisia tiedoituksia 20.11.1941, N45.
Как же отреагировали на финляндскую ноту в Вашингтоне? Уже на следующий день, после получения ее Хэлл, выступил на пресс-конференции, где констатировал, что наступление финских войск на ленинградском направлении продолжится также и за пределы старой границы. [289] Отчасти при этом проскальзывало даже определенное понимание финской позиции. Показательным в данном случае было и сообщение Прокопе в Хельсинки в секретной телеграмме от 18 ноября о том, что Гендерсон, являвшийся одним из видных чиновников Госдепартамента США, курирующих восточноевропейские дела, откровенно сказал ему, что «финский кризис облегчится, если положение на севере прояснится с овладением немцами Петербургом». [290] Следовательно, в той ситуации, отметил историк Шварц, должностные лица Госдепартамента смогли заключить, что не целесообразно давать официальный ответ на финскую ноту от 11 ноября». [291]
289
Ibid. Tulevat s"ahkeet. S"ahke Washingtonista, 13.11.1941; 12 L. Ulkoasiainministeri"on poliittisia tiedoituksia 20.11.1941, N 45.
290
Ibid., 12 L. Salas"ahke Washingtonista, 18.11.1941; Ulkoasiainministeri"on poliittisia tiedoituksia 20.11.1941, N 45.
291
Schwartz A. Op. cit., p. 72.
Одновременно действия Финляндии и в политическом плане становились все более прогерманскими и угодническими по отношению к Гитлеру. В тот самый день, когда в Хельсинки уже был готов развернутый ответ на серию американских нот, министр иностранных дел Германии И. Риббентроп направил своему посланнику в Финляндии В. Блюхеру телеграмму с указанием выяснить у финского правительства мнение относительно возможности присоединения Финляндии к Антикоминтерновскому пакту. [292] Руководствуясь этим указанием, Блюхер 13 ноября беседовал с Рюти и изложил существо выдвигавшегося немецкой стороной предложения. [293]
292
Polvinen T. Op. cit I: 1941–1943, s. 71.
293
Bl"ucher W. Op. cit, s. 267.
Ситуация для Финляндии опять становилась весьма щекотливой. Все прежние разговоры об «обособленной» от Германии войне против СССР оказывались сразу очевидным блефом при вступлении Финляндии в сообщество агрессивных держав. В Хельсинки хорошо понимали, что с присоединением к Антикоминтерновскому пакту Финляндия официально заявила бы тем самым о вхождении в политический союз с Третьим рейхом и всеми его сателлитами. Действительно, как отметил в своих мемуарах Кивимяки, «правительством неоднократно пояснялось, что финский народ ведет войну, не имея на то соответствующего договора, в силу чего в таком случае трудно было бы объяснить, почему все же страна присоединяется к Антикоминтерновскому пакту». [294]
294
Kivim"aki Т. M. Op. cit., s. 216.
Германия между тем была заинтересована, чтобы удалось устранить само понятие «обособленности» Финляндии в ведении войны. В Берлине постарались придать намеченной акции наибольшую торжественность, показав тем самым развитие процесса «объединения государств в борьбе против коммунистической опасности». [295]
С 18 ноября вопрос о присоединении к Антикоминтерновскому пакту начали обсуждать финские парламентарии. И хотя среди взглядов, которые тогда ими высказывались, звучала мысль о том, что эта акция означает «безоговорочное присоединение Финляндии к линии Германии» и полный «переход под германские знамена», всем становилось ясно, что «дело было, по сути, уже решено». [296]
295
Bl"ucher W. Op. cit., s. 267; Polvinen T. Op. cit. I: 1941–1943, s. 54.
296
Войонмаа В. Указ. соч., с. 63–64.
Действительно, на следующий день министр иностранных дел Финляндии Виттинг официально сообщил Блюхеру, что «комиссия по иностранным делам единогласно поддержала присоединение к Антикоминтерновскому пакту». [297] Не прошло после этого и пяти дней, как Виттинг прибыл в Берлин на персональном самолете Гитлера уже для представления страны на церемонии подписания акта о вступлении Финляндии в политический
Финскую делегацию встречали очень торжественно. Виттинг получил возможность обменяться мнениями со своим немецким коллегой Риббентропом и встретиться с Герингом. 25 ноября, в пятилетнюю годовщину создания Антикоминтерновского пакта, состоялось уже официальное оформление присоединения Финляндия к этому договору. В тот же день Виттинга принял Гитлер, который особо подчеркнул свое понимание необходимости перемещения финских границ как можно дальше на восток и даже согласился на то, чтобы Финляндия после окончания войны смогла владеть еще и Кольским полуостровом. [298] Тогда же, вечером, в честь нового союзника по Антикоминтерновскому пакту был организован торжественный ужин, на котором все свои речи Виттинг произносил исключительно на немецком языке. [299]
297
Bl"ucher W. Op. cit., s. 267.
298
Polvinen T. Op. cit. I: 1941–1943, s. 76.
299
UM. 5 С 5. Suomen l"ahetyst"o, Berliiniss"a, 2.12.1941: MinisteriWittingin Berliinin vierailu.
С происшедшим присоединением Финляндии к Антикоминтерновскому пакту абсолютно все стало на свои места. Как тогда отмечали в США, финны «совершили уже бракосочетание с нацистами», в силу чего Германии стало более удобно использовать финскую армию «для того, чтобы наносить удары по русским за пределами отошедших от Финляндии территорий в период зимней войны». [300]
Подписанный в Берлине договор к тому же означал окончательно сделанный финским руководством выбор в балансировании между нацистами и враждебным Германии Западом. Заметим в этой связи, что в канун визита Виттинга в Берлин, 23 ноября, Сталин направил премьер-министру Великобритании письмо, в котором говорилось: «Что касается Финляндии, то СССР… ничего другого и не предлагал, как прекращение военных действий и фактический выход Финляндии из войны». Однако советский лидер при этом напомнил Черчиллю его обещание жестко ответить на продолжающуюся со стороны Финляндии войну и заключил так: «я считаю объявление Великобританией состояния войны с Финляндией целесообразным и необходимым». [301]
300
Ibid., 12 L. Salas"ahkeet Washingtonista, 24, 25.11.1941.
301
Переписка Председателя Совета Министров СССР с президентом США и премьер-министром Великобритании во время Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. Т. 1, с. 45; Черчилль У. Указ. соч., с. 245.
Англия отреагировала на это буквально мгновенно. Уже на следующий день, 24 ноября, советский посол в Лондоне был приглашен в министерство иностранных дел, где ему сообщили, 'я о правительство Великобритании направит через США в Хельсинки ноту-ультиматум, в которой сказано: «Если к 3 декабря Финляндия не прекратит военные действия против СССР и фактически не выйдет из войны… то Англия объявит о состоянии войны между ней и Финляндией». Более того. Майскому сообщили следующее: «У Черчилля есть желание в дополнение к официальной ноте переслать через норвежцев личное обращение к Маннергейму, которого он персонально знает, примерно такого же содержания, как нота». [302]
302
Советско-английские отношения во время Великой Отечественной войны 1941–1945. Т. 1, с. 179.
Но у финского руководства теперь не оставалось даже времени на выбор: продолжать войну, закрепив это решение Антикоминтерновским пактом, или пойти на принятие предложения, исходящее из Лондона, и постараться выйти из войны. Виттинг находился уже тогда в Берлине, где требовалось поставить только подпись под пактом от имени Финляндии.
Последующие события развивались так. 28 ноября в Хельсинки прошло весьма важное правительственное совещание, на котором присутствовали: президент, премьер-министр, 14 министров, а также Маннергейм. В ходе этого совещания конкретно рассматривалось наличие возможностей для продолжения Финляндией войны. В результате было решено, несмотря на уже обозначающиеся для страны проблемы, еще больше мобилизовать экономику и общество в целях ее продолжения. [303]
303
Sepp"al"a H. Suomi hy"okk"a"aj"an"a 1941, s. 199.
Относительно английской ноты решили «не поддаваться» ее воздействию и в ходе боевых действиях «продолжать сотрудничать с Германией». [304] Эта позиция закрепилась затем на заседании комиссии парламента по иностранным делам, где раздавались голоса, что «гак или иначе Англия объявит войну». Высказывалось к тому же мнение, что все могло бы быть иначе, «если бы Питер пал» и тогда «это изменило бы ситуацию». [305]
29 ноября, Маннергейм получил личное послание премьер-министра Великобритании. В этом обращении к финскому маршалу Черчилль весьма сдержанно писал:
304
Ibid., s. 200.
305
Войонмаа В. Указ. соч., с. 68.