Блондин — личность темная (сборник)

Алешина Светлана

Значит, придется рискнуть собственным высоконравственным видом.

Я подтянула платье вверх так, что ниже талии остался только короткий лоскуток с разрезом, не стеснявший движений, и закинула-таки ногу на перила балкона. Покачнувшись, с трудом сдержала крик — конечно, насмерть не расшибусь, но больно будет.

Замерев, я покачивалась над землей. Подол платья, как флаг, развевался на ветру. Прислушалась. Кругом стояла мертвая тишина.

Тогда я, собравшись с силами, подтянулась и перелезла на балкон. Осторожно открыла дверь — благо она была только притворена по причине жары — и проникла в квартиру.

Она была двухкомнатной и довольно просторной. Стенка со стеклянными дверцами, заполненная хрусталем, больше подошла бы женскому уютному гнездышку. Но может быть, у Меченого есть женщина? Большой диван с яркими подушками… Огромный экран видеодвойки… Стопка кассет — боевики, эротика, банальный подбор…

В другой комнате тоже не обнаружилось ничего интересного. Ни намека на документы! Может быть, я вообще ошиблась и вышла не на того человека? Может быть, воришки мне нагло солгали, а я тут мучаюсь?

Я просмотрела содержимое письменного стола — тоже ничего. Ни единой зацепки. Потом переворошила белье в шкафу. Удовольствие сомнительное, надо сказать, рыться в чужом белье, но и там не увидела ничего, заслуживающего внимания.

Переходя в кухню, я уже была уверена — ничего не светит мне здесь. Если это Меченый похитил документы, он их давно выкинул или спрятал в укромном месте. И мой несчастный кошелек, наверное, тоже канул в Лету.

Переворошив все в ящичках и шкафах, я, подустав, присела на табурет. И тут взгляд мой упал на мусорное ведро; я присмотрелась пристальнее. В ведре лежали пачка из-под сигарет, смятая пивная банка и какая-то бумажка.

Вскочив и подбежав к ведру, я осторожно достала бумаженцию. Ой, какая же я умная! Все же Меченый имеет отношение к похищению документов — иначе откуда бы в его мусорном ведре валяться обрывку какой-то квитанции с четкой подписью: Вадим Шульгин.

На всякий случай я приподняла пивную банку, чтобы заглянуть на самое дно ведра. Это потребовало от меня усилия воли — так противно! Но я себя пересилила и увидела… свой кошелек! Вытащила и его, разрываясь между чувством брезгливости и желанием вернуть собственность. Бросила в ведро банку и бумажку, чтобы все выглядело, как было. И, довольная плодами своей деятельности, покинула квартиру. Естественно, опять через балкон.

Подождав у дома минут двадцать и покурив, дабы успокоить нервы, я собралась уже двигаться к остановке, но тут увидела Владимира: он возвращался домой от нее. Проводив его взглядом, я отправилась к дороге. В кустах раздался какой-то шорох, но я не придала ему значения. В разгар ночи лазать по кустам — моя авантюрная жилка не была столь азартна! И, кроме того, очень хотелось к себе: полагаю, я заслужила крепкий и спокойный сон. А завтра приступлю к дальнейшему расследованию — для одного дня результатов вполне достаточно.

Естественно, заснуть так быстро, как хотелось, не удалось: в голову лезли мысли о том, как отыскать документы. Прежде всего с утра решила проследить за Владимиром. Неплохо бы выяснить его ФИО по адресу, если получится. И может быть, удастся разговориться с ним, заставить вернуть документы. Может быть… Хотя такой номер, как с кировскими воришками, с ним не пройдет — это не мелкота какая-нибудь…

На сей печальной мысли я и заснула.

* * *

Сегодня это свершится. Святая месть…

Кусты чуть слышно шуршали, ласково так… Пистолет оттягивал ладонь. Приятная тяжесть из прошлого…

Когда погасли огни в квартире напротив, можно было приступать к выполнению плана. К давно разработанному плану действий. Плану мести…

Тень скользнула к подъезду дома, осторожно прокралась на этаж. Справиться с дверью не составило труда. Кое-какие навыки, полученные за последний год, оказались довольно полезными.

До сих пор в голове билась мысль — убить сразу или сказать, за что? И все больше доводов было за второй вариант. Например, такой: месть должна быть оправданна хотя бы в глазах жертвы, как ни банально это звучит. Пусть знает, за что умрет.

Особой опасности нет — пистолет давно стал частью ладони, и пальцы уверенно сжимали тяжелую ручку.

— Что вам здесь надо? — взорвал ночную тишину возмущенный вопль жертвы. — Придурок, ты не знаешь, на кого лезешь! Сейчас в ментуру позвоню!.. — И молчание. Было замечено дуло пистолета, хищно смотревшее прямо в лоб.

— Что это значит? Берите все и уходите, — голос зазвучал жалобно. Конечно, лучше лишиться денег, чем жизни. Но…

Черная машинка смерти смотрела на жертву в насмешливом прищуре, словно говорила: «Ничего не поможет!»

И взгляд тени тоже был прикован к жертве, к шраму на щеке… Очаровательная деталь! Глаза, косовато посаженные, прямо-таки источали панический ужас. Пальцы напряженно комкали простыню. Парень вжался в спинку дивана, испуганный до ошаления. Если бы светлые волосы не были подстрижены так коротко, обязательно бы встали дыбом, подумалось как-то отрешенно. И ни на миг не стало жаль этого человека…

* * *

…Теплое мягкое облачко несло нас с Пенсом над зеленой, дышащей жаром землей. Я парила в прохладной выси, с наслаждением вслушиваясь в птичьи трели, и улыбалась. Где-то далеко внизу суетился Лариков. Они с Лизой затеяли какие-то сумасшедшие гонки, а я задумчиво взирала на них с высоты.

Внезапно Сережка испарился, облако подо мной растаяло, и я полетела вниз, зная, что сейчас разобьюсь. И неотвязным рефреном вокруг крутилась строчка из глупой блатной песенки, услышанной в баре «Домовой»:

Мадам, постойте, я скажу вам пару слов, Не надо прятать ваши кольца и браслет. И вам не сделаю я ничего такого, Мадам, взгляните, я ж не прячу пистолет…

И я летела под эту отвратительную песенку. И не было никого, кто бы мне помог.