Блондинка [=Киноповесть с одним антрактом]
Шрифт:
Лев. Что смотришь? Что еще хочешь сказать? Спрашивайте — отвечаем.
Ира. Я думала, что ты хочешь что-то сказать…
Лев. Что может сказать усталый больной человек.
Ира. Ты начал, договаривай. О старых знакомых ты задумался. А о своих ты не задумывался? Они тебе уже никто?
Лев. О своих я еще глубже задумался. Попытался представить, что же дальше, так сказать, их ждет. Что же выпало на картах?
Ира.
Лев. Через какое-то время их заметят. Вспыхнет небольшой ажиотаж. Возможно, даже поездка в соцстрану. А далее разногласия, междоусобицы, козни. Затем семьи, распределения после института. Тоже будут жить дальше.
Ира. Угрюмые прогнозы. Что же, перепады настроений бывают у всех. Только нельзя быть рабом настроений, когда от них зависят люди, нельзя!.. Увлечь людей, бросить и даже не объяснить ничего!
Лев. Виноват, виноват, повинен, повинен. Экс-кьюз ми, каюсь, каюсь. Лихорадит, ну, подумай!
Ира. Да у тебя озноб, укрыться надо, горячего! Градусник есть?
Лев. Не держим.
Ира. Ложись. А это все потом, потом.
Лев. Да уж, пожалуйста, потом. Хотя и потом не стоит. Жить дальше надо все равно. Однажды приходит время бросить в речку шляпу.
Ира. В какую речку?
Лев. И дать объявление: «Прошу меня считать несуществующим». И начать другую жизнь.
Ира. Минуточку… Я считаю…
Лев. Что там вытарчивает, посмотри?
Ира. Пружина вытарчивает! А я ведь квартиру тебе сняла! И какую! И ничего там не вытарчивает! Надеялась, будешь там работать, думать!
Лев. Какую квартиру? Зачем квартиру! О чем думать! Я тебя просил?!
Ира. Я не о себе думаю — о тебе!
Лев. Вот этого, прошу тебя, не надо! О себе я сам привык думать!
Ира. Я вижу, как ты о себе думаешь! Больной, неухоженный… Что я, действительно… Лежи!
Лев. Ляг рядом.
Ира. Еще чего.
Лев. Рядом, говорю, ляг.
Ира(легла, но, увернувшись от него, поднялась). Сейчас не могу. Не надо сейчас. Потом.
Лев. Тогда посиди тихо.
Присела на матрац. Потом легла рядом.
Ну вот.
Зазвонил телефон, Лев не пошевелился. Ира сняла трубку, протянула ему.
(Послушал, прикрыв глаза.) А, Галя? Ну, хорошо, пиши. Первое: при команде «шлюзовать вверх» закрываются двухстворчатые ворота нижней головы. Ворота верхней поднимаются. Так, на чем ты там застряла?
Ира(выхватила трубку). Гражданочка, поимейте совесть! Лев Николаевич болен! Никак нельзя отложить?
Лев(отнял трубку). Позвони попозже.
Ира. Не дергайся, родной мой. Пусть тебя утешает мысль: только скажешь — я уезжаю.
Лев. Ну зачем уж так. Не будем драматизировать. Я — легкий, непритязательный в быту человек, со мной просто!
Ира. Ну что же, поиграем в эту игру.
Лев. Да уж, давай поиграем.
Ира. Ты говоришь, с тобой просто? Нет…
Лев. Да почему же, родная моя! Никаких претензий! Я что-нибудь не так сказал?
Ира. Ты ничего не сказал, но я чувствую, думаешь обо мне что-то плохое. Лучше скажи! Хоть что-нибудь!
Лев(задумался). Хоть что-нибудь?.. Пожалуйста. Вот ты, например, смотришь на меня.
Ира. Нельзя?
Лев. Но ты смотришь, прости меня, не просто.
Ира. Если тебе это неприятно, прости, никаких взглядов. И давай будем говорить друг другу все. А то я же не знаю…
Лев. Отлично! Превосходно! И спасибо, что ты приехала.
Ира. Правда?..
Утром проснулась — за окошком снег. Один падал вниз, который ближе, а другой, подальше, казалось, летел вверх. И вдруг — картина. На стене, во всю стену. Бесцветные дома, между которыми она вчера плутала. И пустырь, даже свалка какая-то. Битый кирпич, скрученная проволока, что-то тряпичное, мусорное. Пейзаж жутковатый. А на переднем плане стоит женщина с холстом на треноге. Вглядывается в тусклый пустырь, но рисует совершенно другое: яркий выпуклый зеленый луг и вот такие преувеличенные цветы…
Лев. Привет! (Смотрел просто, добро.)
Ира. Вот теперь хороший…
Лев. Спасибо.
Ира. А вот это, на стене, действительно ты?
Лев. Тут все я. Это, кстати, не лучшее, у меня там этих холстов навалом.
Ира. Сам не понимаешь, что это такое!
Лев. Сердечно тронут.
Ира. Помнишь, о чем мы с тобой вчера условились?