Блондинка в бегах
Шрифт:
Ледяная вода заливала под зюйдвестку, а когда я пытался зарифить грот, у меня едва не сломались пальцы. С каждой минутой шторм крепчал. Оставалось одно - повернуть назад и довериться воле ураганного ветра. Каркас грота лопнул, а бакштаги и снасти пустились в безумный танец. Мне удалось-таки убрать грот и даже с одним кливером мы понеслись по ветру на север как гоночный катер. Радиопровода были сметены, шлюпка разбита, крышу кокпита тоже смыло.
Так нас несло шквальным ветром всю ночь. Я продрог до костей. Под утро кливер разлетелся в клочья - я удивлялся, как это он так долго держался. Тут я решил, что мы
Я спустился в каюту. Там царил форменный кавардак. Повсюду были раскиданы осколки посуды и вещи. Роуз лежала на койке и стонала. Я попросил её заткнуться, после чего поел и опрокинул пару стаканчиков виски. Невзирая на чудовищную болтанку - можно было подумать, что нас упрятали в футбольный мяч и вбросили в поле, - я снова почувствовал себя человеком.
Я заставил Роуз допить бутылку, но это её не утихомирило. Она лежала свернувшись калачиком и в глазах у неё стоял ужас. Я сел на одеяла и стал морально готовиться к неминуемой смерти.
Но к рассвету океан чуть успокоился. Я вышел на палубу. Ветер стих. Такелаж был цел и, запустив оба дизеля, по компасу взял курс на запад. Одно меня заботило - надолго ли нам хватит горючего. Я запустил помпы, но к счастью оказалось, что мы набрали немного воды. Небо расчистилось, в вышине пролетали самолеты. Я позвал Роуз на палубу. Здесь ей стало лучше - свежий ветер подействовал на неё как понюшка кокаина. Через несколько часов мы пристроились в корму проржавевшему "купцу" и смотрели, как матросы вяло машут нам руками. Наверное, они приняли меня за богатенького яхтовладельца, отправившегося на морскую прогулку.
Навстречу нам стало попадаться больше кораблей, а вскоре показался и берег. А ещё через два часа мы пришвартовались в Эсбюри-Парке, Нью-Джерси. Вот в какую даль отнес нас шторм. И если не считать потери шлюпки, кливера и парусов помельче, яхта с честью вышла из поединка со штормом.
Стоял солнечный день, правда, было холодно, и на земле лежала тонкая пленка снега. Сойдя на берег позавтракать, мы прочитали в газете, что на восточное побережье обрушился "ураган чудовищной силы" и разрушил множество частных лодок и летних домиков. Когда я предложил Роуз вернуться на "Морскую принцессу", она напрочь отказалась и тогда я оставил её в какой-то забегаловке, а сам пошел искать судоремонтную мастерскую. Там я договорился с двумя пройдохами, которые обещали выволочь яхту на берег, починить такелаж, очистить киль и заново выкрасить.
Мы сняли номер в дешевеньком отеле. Роуз настаивала, чтобы я продал яхту, а мы вернулись на острова и подыскали там себе новое судно. Я попросил её помолчать. Правда, настроение у меня было великолепное. Я чувствовал себя бравым морским волком, который победил шторм.
Следующие несколько дней мы шатались по территории дока, и я даже помогал пройдохам ремонтировать яхту. Мне просто не хотелось отлучаться надолго от тайника, где в укромном месте хранились наши денежки. "Морская принцесса" произвела должное впечатление на владельца мастерской и, видя, какая дрянь наросла у неё на киле, он явно понял, что мы прибыли с Карибских островов. Роуз проводила время в киношках, а вечерами мы долго гуляли по продуваемой всеми ветрами набережной
Спустя пару дней Роуз уже посмеивалась, вспоминая, как мы, перепуганные, во время шторма валялись на своих койках, и я понимал, что она восхищалась, как я в одиночку вывел "Морскую принцессу" из шторма целехонькой.
После того, как яхту спустили на воду - она обзавелась новой шлюпочкой и сияла как новенькая (ремонт обошелся нам в 569 "баксов"), - мы решили пробыть в Эсбюри ещё какое-то время. Приближался очередной шторм. Я поставил яхту в док и замкнул каюту на ключ. Поскольку вероятность грабежа в частном доке была невелика, мистер и миссис Андерсон решили прошвырнуться в Атлантик-Сити. Там мы поселились в шикарном отеле, а Роуз купила себе новое платье в обтяжку. Мы классно поужинали, сходили в кино, а потом завалились в ночной клуб. Оказавшись в Атлантик-Сити, Роуз немного нервничала, потому что она как-то выступала здесь, но быстро успокоилась, увидев, что её старый клуб снесли и на его месте вырос жилой дом.
Мы сидели в роскошном кабаре и посмеивались шуточкам эстрадного комика. Роуз комментировала мне на ухо выступление комика и сообщала, сколько получают музыканты за вечер. И вдруг я почувствовал, как напряглось под столом её бедро, прижатое к моей ноге. Я взглянул на нее: Роуз уткнула взгляд в скатерть - на фоне темной оправы её лже-очков и черных волос лицо казалось смертельно-бледным. Даже её загар куда-то вмиг пропал.
– Тебе нехорошо?
– озабоченно спросил я.
– Боже, Мики! Это он!
– Кто?
– Я стал озираться по сторонам.
– Кто, милая?
– Федеральный агент, который пытался меня убить!
– Да где?
– внутри у меня все похолодело - я вдруг подумал, что Роуз рехнулась.
– Столик в углу, около колонны. Вон тот здоровенный парень с рыжей девкой. Господи, ну зачем мы только приехали в Штаты!
– Спокойно!
– Я снова оглянулся и без труда засек его. Он сверлил взглядом наш столик. Хорошо сложенный, худощавый красавчик - с мерзкой физиономией. Похоже, он прекрасно знал цену своему умению махать кулаками. Моложе меня. Лет пять-шесть назад небось блистал в молодежной футбольной команде.
Поигрывая ложечкой, я задал дурацкий вопрос:
– Ты уверена?
– По тому, как этот хмырь глядел на нас, было видно, что уж он-то точно уверен.
– Конечно!
– её голос дрожал.
– Слушай меня внимательно!
– Я положил ладонь на её бедро.
– Мы будем сидеть тут и делать вид, что ничего не происходит. С этими волосами и с очками он тебя вряд ли узнал. Даже если он к нам подойдет, нам нечего бояться: мы с тобой туристы, супруги Андерсон.
– Нет! Это он пытался меня убить!
Я вдруг понял, каким же болваном выгляжу. Мне-то чего трястись? Даже если это доказывало что безумный рассказ Роуз был правдой, то ведь она чистенькая. Я взял её за руку - рука была холодная, как у мертвеца.
– Не волнуйся. Если он станет возникать, я его утихомирю.
Роуз посмотрела на меня и выдавила натянутую улыбочку, показавшуюся мне прощальной.
– Нет, Мики. Сиди и не рыпайся. Ему скажи, что я сама к тебе подсела и ты меня не знаешь. Я отсижусь в гальюне. Если он попытается... постарайся преградить ему путь. И береги себя!