Блондинка в озере
Шрифт:
– Пожалуйста. Еще его зовут Макджи фиалка. Это потому, что он все время сосет пастилки от кашля, а они пахнут фиалками. Человек он рослый, с мягкими седыми волосами и небольшими пухлыми губами. Неравнодушен к женщинам. Когда я его видел в последний раз, на нем был аккуратный синий костюм, коричневые туфли на толстой подошве, серая фетровая шляпа и он курил опиум. Трубка у него небольшая, вересковая.
– Мне не нравятся ваши манеры, – заявил Кингсли таким твердым тоном, что им, казалось, можно колоть орехи.
– Не
Он качнулся назад, будто я сунул ему под нос тухлую скумбрию, затем повернулся и бросил через плечо:
– Даю вам на разговор три минуты. Один бог знает, для чего.
Он зло пролетел мимо стола мисс Фромсет, так что ковер под его ногами чуть не задымился, толкнул свою дверь и отпустил ее у меня перед самым носом. Этот фокус тоже пришелся мисс Фромсет по душе, но теперь ее глаза, по-моему, лукаво посмеивались.
Кабинет Кингсли был великолепен. Большой, тихий, с кондиционером; окна закрыты, серые жалюзи приспущены от жаркого июльского солнца. Сероватые шторы подобраны по цвету с коврами, в углу черный с серебром сейф и под стать ему – низкие ящики картотеки. На стене огромная подретушированная фотография старика с массивным крючковатым носом, бакенбардами и стоячим воротничком. Торчащий в разрезе воротничка кадык выглядел решительнее, чем у некоторых подбородки. Пластинка под фото гласила: «Мэтью Гиллерлейн, 1860–1934».
Дерас Кингсли на скорости обогнул большой стол, ценой не менее восьмисот долларов, и плюхнулся в высокое кожаное кресло. Потом вынул из шкатулки красного дерева, оправленного в бронзу, длинную сигару, обрезал ее и прикурил от большой бронзовой зажигалки. Проделывал он все это не спеша. Спешу ли я – никого не волновало. Закончив с сигарой, он откинулся в кресле, выпустил колечко дыма и сказал:
– Я деловой человек. На пустяки у меня нет времени. Судя по визитной карточке, вы профессиональный сыщик. Покажите бумаги.
Я достал бумажник и протянул ему документы. Он глянул на них и бросил назад через стол. Копия удостоверения в целлулоидной оправе соскользнула на пол. Извиниться Кингсли и не подумал.
– Ни о каком Макджи я не слышал, – сказал он. – Знаком лишь с шерифом Петерсеном. Я просил найти мне для одного дела надежного человека. Судя по всему, это вы.
– Макджи работает у Петерсена, но только в Голливудском отделении. Можете проверить.
– Зачем? Вы мне, скорее всего, подойдете. Только постарайтесь меня не раздражать. И запомните, если я кого нанимаю, то нанимаю со всеми потрохами. Мое слово – закон. И еще: придется держать язык за зубами. Иначе тут же вылетите вон. Ясно? Спуску я не дам. Так что подумайте, не слишком ли жесткие условия.
– Пока оставим вопрос открытым, – сказал я.
Он нахмурился и резко спросил:
– Сколько вы берете?
– Двадцать пять долларов в день, не считая расходов. Плюс восемь центов за милю на бензин.
– Чушь, – сказал он. – Куда столько? Пятнадцати долларов хватит за глаза. Бензин я оплачивать готов, но в разумных пределах. Развлекательных поездок не потерплю.
Я затянулся, выпустил серое облачко дыма, развеял его ладонью, но не сказал ни слова. Мое молчание его несколько удивило.
Он наклонился над столом и протянул руку с сигарой в мою сторону.
– Я вас еще не нанял. Но если найму, то потребую хранить все в полной тайне. Никакого трепа с вашими друзьями-полицейскими. Ясно?
– Что за работа мне предстоит, мистер Кингсли?
– А вам не все равно? Вы ведь, наверное, беретесь за любые расследования?
– Нет, не за любые. Только за чистоплотные.
Крепко сжав челюсти, он посмотрел мне в лицо. Его серые глаза потемнели.
– Кстати, я не занимаюсь разводами, – продолжал я. – И еще беру сто долларов задатка – с незнакомых.
– Да-а, – протянул он неожиданно тихим голосом. – Ну-ну.
– Теперь по вопросу об условиях и жесткости, – сказал я. – Большинство моих клиентов поначалу или плачут мне в жилетку, или орут, чтобы показать, кто хозяин. Но в конечном итоге всегда становятся самими собой – если остаются в живых.
– Ну-ну, – повторил он тем же тихим голосом, не сводя с меня глаз. – И многих вы теряете?
– Не особенно, если мы находим общий язык.
– Хотите сигару? – спросил он.
Я взял ее и сунул в карман.
– Мне нужно найти жену, – сказал он. – Она пропала месяц назад.
– Понятно, – сказал я. – Найду я вам жену.
Мистер Кингсли хлопнул по столу обеими руками:
– Думаю, и вправду найдете. – И, улыбнувшись, добавил: – Таких щелчков по носу я не получал уже четыре года.
Я промолчал.
– Черт! – сказал он. – Мне даже понравилось. Действительно понравилось. – Он запустил пальцы в густую темную шевелюру. – А от жены я ничего не слышал уже месяц. Она была в горах. Там у нас коттедж около Пумьей Вершины. Знаете это место?
Я сказал, что знаю.
– Коттедж находится в трех милях от поселка, – продолжал Кингсли. – В конце – подъезд по частной дороге. Стоит он на берегу озерца, называется оно Оленье. Нас там трое совладельцев, и вскладчину мы возвели плотину. Участок большой, земля, правда, еще не обихожена, но со временем мы ею займемся. У моих двух приятелей тоже по коттеджу, а в четвертом бесплатно живет с женой некто Билл Чесс. Он ветеран войны, инвалид на пенсии и присматривает за порядком. Больше никого нет. Жена уехала туда в середине мая, два раза приезжала на выходные, хотела снова появиться двенадцатого июня на вечеринке, но так и не появилась.