Блондинка вокруг света или I did it my way
Шрифт:
Есть у нас здесь и настоящий миллиардер. Европеец за шестьдесят, постоянно курит, кашляет и спит под пальмами в одной старой набедренной повязке. Недавно он сломал ребро, и это мешает ему кашлять. Но к доктору повторно он не пойдёт. Потому что «его ковёр — цветочная поляна». И это его выбор. Он миллиардер в отрепьях, по зову сердца.
В тот сезон, наконец, начинаю играть на гитаре. Просто мне надоело выбирать между «фанерой» и плохими характерами музыкантов. Теперь я от них не завишу. Начинаются первые выступления на джемах. Пою русский фолк и старые романсы. Здесь это идёт на ура!
Тогда же встречаю англичан, которые впоследствии вышлют мне приглашение на Гластонберри, с моей фольклорной программой.
У меня возникает нестандартный романчик с английским панк-звездой или звездом, не знаю, как лучше (имя указано не будет). Жёсткий обличитель продажных политиканов оказывается мягкой, романтичной, но избалованной принцессой, с постоянно меняющимся настроением. Ну вот! А я думала, принцесса — это я.
Немало здесь таких, которые приезжают на две недели отдохнуть и остаются. Здесь даже существует ритуал сожжения своего билета и паспорта. Пепел потом торжественно развеивается над морем.
Здесь множество людей, скрывающихся от закона. В основном это финансисты. Я помню одного такого. Парень высадился в Гоа, когда ещё был заметен след от галстука на его шее. Теперь он даже забыл, что такое шлёпанцы.
Вот где нашли себе убежище современные босоногие «айседоры дункан» и «маты хари». Главное — слушать своё тело и музыку. Танец должен быть естественным продолжением человеческого движения и отражать эмоции и душу исполнителя.
Но в этой великолепной бочке мёда появляется дёготь. Коммуну уже берут в руки люди с амбициями. Они всё ещё носят трайбл одежды, всё ещё подводят каджалом глаза, но среди них уже выстраивается своя иерархия, со своими авторитетами, знаменитостями и коммерсантами.
Ко мне прилипает неприятный, чокнутый француз. Ему за пятьдесят, похож немного на Гитлера. Абсолютно безо всякого повода француз всюду следует за мной. Выдёргивает стулья из-под моих друзей, когда мы ужинаем. Подстерегает парней, с которыми я замечена, и проводит с ними беседы. Ломится ночью в мою дверь. Пытается стащить мои волосы, когда меня подстригают в уличной парикмахерской, на удивление усатого брадобрея. Предлагает деньги за любовь. Рыдает на руле моего мотоцикла и всячески затрудняет передвижение по местности. После общения с ним всегда остаётся тяжёлое неприятное ощущение. Я избегаю его, как могу.
А тем временем африканские парни справляют свой праздник. В часть праздника, по традиции, входит заклание барашка. Действие происходит прямо на пляже. В знак ненасильственного протеста я, на время, заделываюсь вегетарианкой, под лозунгами «Нет убийству для развлечения!» и «Наш пляж — не место для варварских традиций, какими бы древними они не были!».
Я не вегетарианка и принимаю, что после смерти я тоже буду съедена. Я отношусь к этому как к естественному течению законов и циклов жизни на нашей голубой звезде. Но я против жестокости. Смерть животного — это не развлечение и не дань традициям, а необходимость питания организма. В то, что мясо можно заменить растительными продуктами, я однозначно не верю. Во всяком случае, точно не все организмы поддерживают такую версию. Хотя допускаю, что кому-то действительно нужно меньше животного коллагена, чем другим. Лично я от длительного вегетарианства начинаю дряблеть, оседать, быстро уставать, и у меня портятся волосы, кожа и ногти. Я должна заботиться в первую очередь о животном, вверенном мне при рождении, о моём собственном теле.
Но, ещё раз: «Нет убийству ради развлечения».
На пляж приезжают парни из самого сердца Индии. Иностранцев в центральных районах страны очень мало, и индийцы трясутся долгие часы в автобусах специально, чтобы провести денёк на хиппи пляже и посмотреть на европейских девушек в купальниках. А если повезёт, то и топлесс! Хиппи иронично называют это «Раджастан-Сиськатур».
Способ познакомиться:
— Мисс, не посмотрите ли за моими вещами, пока я купаюсь?
Дальше:
— Огромное спасибо, прямо не знаю, что бы я без Вас делал! Как, Вы говорите, Вас зовут?
Ответ не важен. Следующим номером идёт «естьлиутебябойфренд»-диалог.
— У тебя есть бойфренд?
Ответ «есть» больше не срабатывает, иногда от парня очень проблематично отделаться.
— Ну, и где твой бойфренд? Почему он не с тобой? — это уже с ехидцей.
Я научилась отвечать так:
— Мы с моим бойфрендом не разговариваем после вчерашнего (печальный вздох).
— А что случилось вчера? (парень в предвкушении: сейчас он начнёт меня утешать, а там кто знает…)
— Видите ли, мой бойфренд — замечательный человек и очень меня любит, но у него есть одна очень неприятная черта характера: он до сумасшествия ревнив. Вот вчера, например, набросился на одного индийского парня, еле оттащили. А тот всего лишь спросил у меня, как пройти к интернет-кафе. Конечно, с Дмитрием никто справиться не может…
(По моей собственной статистике, русское имя Дмитрий почему-то особенно настораживает. Дальше по списку идёт Владимир.)
— …Дмитрий — огромный и опасный, как бешеный слон. Но нельзя же так беспардонно пользоваться своей силой! Я прямо не знаю, что с ним делать! Может, дадите совет, подскажете что-нибудь?
Последнюю фразу я кричу уже удаляющимся пяткам.
Эта наивная процедура «отшивания» становится всё длиннее. Наверное, потому, что я научилась получать от неё удовольствие. Мне интересно, на каком месте рассказа парень сверкнёт пятками.
Потихоньку люди начинают уезжать. Дело близится к весне. Поступает предложение сняться в индийской эротике, за очень большие деньги. Сумма заманчивая. Я пытаюсь разузнать, что именно здесь имеется в виду под словом «эротика». При ближайшем рассмотрении оказывается, что это самая обыкновенная порнуха. От этого приглашения остаётся неприятный осадок.
Чокнутый француз бросается под колёса моего мотоцикла. Я с трудом успеваю затормозить. Если бы не успела, ему было бы чем меня шантажировать. Пострадавший! Пойди докажи, что сам бросился.
От всего этого кажется, что рай подпортился. Но я отстраняюсь от негатива.
Однажды ночью француз ловит меня в интернет-кафе. Из присутствующих — только спящий на столе интернет-оператор и я.
— Ю трит ми лайк э шет (ты обращаешься со мной, как с дерьмом), — вопит он с сильным французским акцентом. Оператор продолжает спать.
— Пожалуйста, оставь меня, наконец, в покое.
— Я научу тебя уважать меня!
С этими словами он бьёт мне в нос кулаком с зажатым в него мобильным телефоном. Удар довольно сильный.