Блондинка вокруг света или I did it my way
Шрифт:
Сама я сёрфингом не занимаюсь. Не тянет меня к этому.
— Дайвинг для пенсионеров, — презрительно сплёвывают сёрферы.
Во многих домах на стенах висят светильники в виде товарища Хо Ши Мина со светящимся, переливающимся нимбом над головой. В Мексике и Индии висят такие же, только с Девой Марией и лордом Кришной. Думаю, все светильники делают в Китае.
Открываются и другие милые вьетнамские особенности. Хотя вьетнамцы так же, как русские и лаосцы, грызут семечки, они не умеют готовить европейскую пищу. Поварам в нашем ресторане особенно плохо удаётся картофельное пюре. Не зря третьего дня австралийцы в зале отплёвывались.
Отношение к рецептуре картофельного пюре более чем свободное:
1. Сначала трём картошку на тёрке, потом варим. (Конечно, тёртая картошка разваривается быстрее, чем целая. Зачем терять время?)
2. Затем добавляем кокосовое молоко. (Коровьего не завезли, извиняйте.)
3. Затем — арахисовое масло. (Не бежать же за сливочным специально. Кому оно нужно?)
4. А теперь покруче посолить и немножко подсластить, а то не вкусно получается… Вот теперь можно есть.
— И как вы, европейцы, такое едите?
У меня особое задание: научить местных профессионалов готовить сложнейшее европейское блюдо — мятую картошку. И мне приходится попотеть, твёрдо отклоняя «кривые» ингредиенты.
Повара раздражённо переговариваются за моей спиной на своём вьетконговском. Чувствую затылком, называют меня избалованной бледнолицей груглоглазкой, а может, и похуже. Я творчески подхожу к поставленной задаче, вкладываю все силы и энергию. Вьетнамцы пробуют, «Гугл» переводит:
— Фу, мы таким младенцев кормим!
В один жаркий полдень наталкиваюсь на двух друзей, аргентинца и мексиканца. Они только что прибыли в Муй Не. Вместе мы едем смотреть закат в красные дюны. Красно-пылающее солнце медленно уходит в красно-кирпичные дюны. Всей группой мы фотографируемся в воздухе, в момент прыжка. Фотографии получаются великолепные.
Со шлёпанцами не расставайтесь. Иначе местные дети или старухи встанут рядом, скажут, что они их сторожили, и потребуют денег за услугу. Ни за что не отвяжетесь.
Вечером, за бутылочкой рома, друзья делают мне незабываемое предложение.
— Мы тут посовещались и решили, — начал один, другой кивает. — Мы предлагаем тебе продолжать путешествовать вместе и жить втроём. Все финансовые расходы на нас…
По финансовым возможностям каждый может позволить себе только половину женщины, плюс я им обоим нравлюсь. И они посчитали, что это хорошая идея. А вообще, ну каких только предложений я не получала!
Оба они парни хоть куда. Приятной наружности, с юмором. Что ещё надо? Удача улыбнулась! Ну почему я такая старомодная?!
— Смотри, не пожалей, — говорит один.
— Может, хоть разок попробуешь? — спрашивает другой.
Парни уезжают, а я остаюсь биться с моими вьетнамскими нерадивыми учениками.
Как всегда одна, посещаю Фейри Стрим или Ручей Фей. Опять одна! Надоело одиночество! И что я с латинскими парнями не бросилась в бездну полиандрии? Было бы у меня сразу двое мужчин, вместо «ни одного». Говорили же:
— Смотри, пожалеешь!
Так всё-таки, «хоть что-то» лучше, чем «ничего», или «ничего» лучше, чем «лишь бы что»? Ох, уж эта дилемма!
Но Фейри Стрим — это нечто особенное! Взаправду сказочный мелкий ручей с крутыми берегами, наподобие песчаного каньона. Склоны берегов состоят из разноцветных пород песка. Жилы красного песка смешиваются жилами чёрного, белого и жёлтого. Действительно сказочно. Ручеёк начинается с водопада. Чтобы добраться до этого водопада, нужно в течение получаса брести по дну ручейка. Дно тоже разноцветное и похоже на текущую песчаную картину. Сюда надо возвращаться! Я под впечатлением! Только одно мелкое обстоятельство его омрачает. Ну, знала же: «Не оставляй шлёпанцы!» Здесь шлёпанцы не воруют. Их берут в заложники и требуют за них выкуп.
Обострилось воспаление в недолеченном, после дайвинга, ухе. По ошибке вместо ушных капель закапываю в ухо жидкость для снятия лака! Хорошо, не сам лак. Флакончики ну очень похожи, особенно в полумраке. В ухо стреляет. Болит голова.
Мой новый знакомый, «интернешнл мен оф мистери», вызывается отвезти меня в госпиталь близлежащего населённого пункта.
«Интернешнл мен оф мистери» — человек без определённого рода занятий, места жительства и национальности, долго жил в Бразилии, в Нью-Йорке, Таиланде… Да где он только не жил! Он разговаривает на множестве никак не связанных между собой языков и уже пару-тройку лет провёл в «камино реале» Муй Не. Его любимая присказка: «Кайтеры приезжают сюда, чтобы кататься на кайтах, женщины приезжают сюда, чтобы кататься на кайтерах. Ха-ха-ха!»
Здесь он просто занимается кайт-сёрфингом и своим любимым парапланеризмом. Он сыт по горло местной едой, беспрестанно ругает фиш соус, но хвалит вьетнамские фрукты. В общем, что называется, прожигает жизнь. Этим мы с ним похожи.
Во Вьетнаме, воистину, самые лучшие фрукты из всех, какие я где-либо пробовала. Не сравнить ни с Таиландом, ни с Индией, ни с Латинской Америкой. Вьетнамцы — прирождённые садовники. В этом они азиатские голландцы. Но только в этом. Да, это очень трудолюбивый народ. Трудолюбивы, как пчёлки. И, как пчёлки же, недружелюбны. Не подскажут дорогу, просто сделав вид, что вообще тебя не видят. Даже если ты им суёшь под нос листок с названием места на вьетнамском, нет контакта. Бесполезно. Смотрит в сторону. Возможно, это осталось со времён войн. Такие уж они, эти вьетнамцы.
Не по-вьетнамски дружелюбный доктор в госпитале близлежащего города Фань Тиет засовывает стетоскоп мне в ухо, и я имею удовольствие созерцать на экране монитора густо разросшиеся тропические сады на своей барабанной перепонке. Я близка к обмороку.
— Нисего срасного. Бусесе пись асибиосики и капась капли.
«Главное, не перепутать их с жидкостью для устранения засоров в трубах», — думаю я.
В течение целых двух недель я устраняю косвенные последствия вреда, нанесённого с лёгкой руки провокатора Жак-Ива. В один из таких дней меня царапает обезьяна… Продолжаю пить антибиотики.