Блондинка вокруг света или I did it my way
Шрифт:
В Рождественскую неделю я сплю в гамаке, растянутом в чаше бассейна. Хозяева моего хостела разрешили мне поселиться здесь, пока взлетевшие на Рождество цены не вернутся в свои берега. В бассейне засор. Вода осталась только в самом глубоком месте. В ней гниют опавшие листья и извиваются комариные личинки. Зато клопов нет. Если щедро политься репеллентом, ночью здесь комфортно и прохладно. А вот с наступлением утра приходится уходить. Бассейн превращается в духовую печь. Я смеюсь: «Может, если я буду хорошей девочкой, мне сюда и воды нальют?»
В Новогоднюю ночь в Рио-де-Жанейро все надевают белые одежды и идут на пляж Копакабана запускать голубые кораблики. На кораблике должно быть что-то, представляющее небольшую материальную ценность, и письмо с желанием. Это жертвенный дар богине моря, по имени Йеманжа.
Здесь, для того чтобы богиня приняла дар, нужно затопить кораблик, желательно подальше от берега. Мы запускаем большой корабль от всего нашего хостела. Я положила на его палубу серебряное колечко и письмо с желанием на русском, португальском и английском. Другие кладут деньги, фрукты. Мы все несём к морю цветы. Красные — любовь, белые — очищение, жёлтые — деньги. Каждый цвет что-то значит. Наш кораблик не хочет тонуть, несмотря на то, что на нём стоит надпись «Титаник». Тогда я, прямо в белой одежде, вхожу в море и топлю корабль.
Йеманжа поступит со мной честнее, чем маленький коварный бог того райского островка в Таиланде. Она не станет дразнить меня обещаниями. Она просто не обратит никакого внимания на моё пожертвование, и я буду продолжать «свободою пьянеть».
Напоследок иду в ресторан, в котором пил пиво и музицировал сам родоначальник стиля босанова Антонио Карлос Жобим. По некоторым данным, здесь он и написал свою «Девочку из Ипанимы» (Garota di Ipanima).
Оказывается, девочка из Ипанимы вовсе не собирательный образ. Вдохновением для написания песни послужила реальная девушка — Эло Пинейро. В ресторане до сих пор стоит стол Жобима, с мраморной столешницей, а стены увешаны его фотографиями, а также фотографиями поэта Винициуса де Мораеса и самой Эло.
Позднее Эло откроет в Рио бутик под названием «Garota di Ipanimа». За право использовать это имя ей придётся судиться с родственниками Жобима. И суд решит дело в её пользу. Ничего не поделаешь. Она послужила вдохновением для создания целого стиля!
Поужинать в ресторане мне не позволяют мои финансовые обстоятельства. Но всё же я подбиваю группу людей из хостела пойти со мной, чтобы отдать дань Жобиму и распить в легендарном ресторане бутылочку вина.
Во дворе нашего хостела я беру несколько уроков босановы у уличного бразильского гитариста, без этого моё путешествие по Бразилии было бы неполным, и присоединяюсь к француженке из нашего хостела. Она едет работать волонтёром на конную фазенду в штате Байа.
Замечаю, что сейчас я делаю всё то, что раньше меня так раздражало или смешило. Когда-то, таскаясь со своим рюкзаком по пыльным дорогам Индии, я думала: «Хорошо хоть гитару на себе не таскаю, как та сумасшедшая!» И вот, «долго ли, коротко ли», нахожу себя с гитарой на плечах. После этого утешала себя так: «Зато, по крайней мере, я не делаю путевых заметок в дневнике, как эти романтические мамзели». И что же? А то, что вы сейчас читаете, по-вашему, что? К этому времени я уже начала записывать свои мысли.
В начале января я покидаю Рио-де-Жанейро. На прощание хозяйская жена — бразильянка говорит мне:
— Анна! Если что — возвращайся. Помни: у тебя здесь дом!
Путешествия и прощания состоят из таких трогательных моментов.
Бразильская фазенда
Ехать до фазенды придётся на автобусах и попутках. И займёт это около двух суток. В автобусе воруют рюкзак француженки. В рюкзаке — профессиональный фотоаппарат, кредитка, деньги и новейший ноутбук Эппл. Теперь француженка не может работать над своим дизайнерским проектом. Это сильно портит наше настроение.
Небольшой белый одноэтажный домик под пальмами. Между столбами стеклянной террасы стоит плетёная мебель и растянуты белые полотняные гамаки. В этих гамаках я буду лежать, потягивая кокосовое молоко прямо из кокоса. Здесь, на вершине невысокого холма, всегда дует лёгкий, очень приятный бриз. Терраса «глядит» на конный манеж и открывающиеся за манежем луга, внизу. По этим лугам бегают кони…
Вот курица, громко ругаясь, снесла яйцо. Вот вторая начала ругаться… Здешние куры любят откладывать яйца в лошадиные кормушки. Яички здесь маленькие, в половину привычных нам. И сами курочки поменьше.
Фазенда — место, где до сих пор ковбои, просыпаясь, нахлобучивают широкополую кожаную шляпу, натягивают остроносые сапоги со шпорами, засовывают за пояс мачете и идут доить корову. Им тяжело с похмелья. Сколько кашасы вчера припили, заполировав марихуаной! Но они привыкли, сердечные. Зато всегда на воздухе. Близко к природе.
Мне полюбилось это место ещё с дороги, когда я смотрела на него сквозь прутья ворот, стоя под джекфрутовым деревом.
Джекфрут в Бразилии называется жака. Жаку здесь с ветки не едят. Сначала плод должен полежать в тёплом, тёмном месте, чтобы как следует заферментироваться. Такая жака напоминает очень сладкие мочёные яблоки.
На этой фазенде я закрепляю свой Портуньол, учусь седлать и взнуздывать коня и доить корову. Как жаль, что я уже ни черта не помню из этого всего! (Портуньол — смесь испанского с португальским).
Фазенда — самое благословенное место, которое я посетила в Южной Америке. Это не земля обетованная, это моя Тьерра дель Ольвидо (земля забвения, исп.).
В день приезда мы, конечно, отдыхаем, перед первым трудовым днём. Но следующим утром нас никто не будит. Когда мы просыпаемся, ковбои уже почистили лошадей, подоили коров и собрали все яйца в курятнике. На столе стоит ведёрко с молоком и дюжина яиц для нас, городских фиф. На сегодня работы больше нет. Мы убираемся в доме, пьём молоко, едим яйца, валяемся в гамаке и болтаемся по округе.
Если спуститься с холма, попадаешь на раскалённую пыльную дорогу, ведущую в ближайший населённый пункт. Дорога проходит мимо индейской деревни. Индейские дети, в национальной одежде, продают сувениры и пристают к туристам. Так и проходит первый трудовой день.
На следующий день, рано утром, мы встаём сами. По будильнику. Ковбоям приходится обучать нас доить корову. Они обучают нехотя. Им легче всё сделать самим, чем нянчиться с нами.
На этом работа на сегодня заканчивается. Мы опять сидим в гамаках и слоняемся по индейским деревням, поедая жаку и запивая её кокосовым молоком. Я учусь у француженки готовить рататуй (тушёные овощи в томатном соусе).