Блондинки начинают и выигрывают
Шрифт:
Придешь домой, поуютнее на диване калачиком свернешься, ноги пледом укутаешь, вазочка конфет наготове… Телевизор негромко работает, глаза сладко слипаются… Думаешь, ну, сейчас почитаю немножко, да и задремлю сладко, осиянная дивными видениями…
Не тут-то было! Через две страницы сон как рукой снимает, веки перестают слипаться, к концу первой главы от ужаса прямо глаза из орбит вылезают, а через полсотни страниц вообще нипочем не заснешь. Так и валяешься до поздней ночи, горько думая свои тяжелые думы.
Вот вам плоды современной литературы, вот вам законно потраченный трудовой полтинник! Ни тебе ожидаемого душевного успокоения, ни тебе дивных видений, ни тебе чудных снов. Одна гадость и
Нет, для душевного утешения я лично предпочитаю почитать что-нибудь утонченное, из иностранных авторов. Все-таки наши русские не научились еще так хорошо изображать действительность, как иностранные. То ли им за это мало платят, то ли просто не хотят утруждаться.
Возьмешь книжку какой-нибудь американской писательницы и тут же начинаешь потихоньку успокаиваться, с первых страниц. И правда, американские романисты, даже мужчины, очень уж приятно пишут. Просто загляденье! Читаешь, читаешь да и замечтаешься незаметно, а там и глаза потихоньку сонным молоком нальются, отяжелеют, сомкнутся, точно медом намазанные. И нырнешь незаметно в экзотический мир не нашей жизни, красивой и настоящей, как мечта.
Героини у них всегда на наружность красивые, и одеты хорошо, и живут в приятном домике с видом на океан с белыми барашками пены. Если даже у них домработницы нет по скудости средств или из-за временных трудностей, то уж посудомоечная машина всенепременно имеется. А тут после совещаний замучаешься окурки из чашек выгребать…
Возьмем теперь, к примеру, наш какой-нибудь не самый мизерный романчик. Не будем брать тот, в котором милиционерши всех налево и направо раскидывают. Я лично их воспринимаю как научно-фантастический малоинтересный бред. Наша отечественная героиня живет в вонючем подъезде, сосед у нее алкоголик, да и сама она чуть ли не с детства в проститутки записалась. А любовник у нее непременно из какой-нибудь банды, и в конце его обязательно убивают одним из самых малоэстетических способов: или попросту голову размозжат, или взорвут как-то особенно ярко, или в чан с серной кислотой кинут на старости лет. Чего ж в этом, скажите на милость, приятного? Я в этом ни капли приятного не нахожу.
В американской же книжке все наоборот. Ну абсолютно все! Если даже у них героиня и выросла в бедном квартале, то это ненадолго, только до того момента, пока она окончательно и бесповоротно не разбогатела. Ну, или там вышла замуж удачно, или вообще стала поп-певицей на правах трагедийной актрисы, или, на худой конец, получила огромное наследство от безвестного заокеанского родственника.
А у нас… Господи! Нет, не понимаю!.. Или у нас заокеанских родственников мало? Или у нас выигрышных лотерей нет? Или на бедных жениться не принято? Или миллионеры наши вообще не в силах жениться по состоянию здоровья? К чему этот натурализм, извините за выражение, к чему вскрывание современных пороков и язв?
Но даже если нашей русской героине вдруг обломится счастье, то и тут у нее все не слава богу. Или вскоре ее побьют и она всю красоту потеряет, или возлюбленный ее дуба даст. А деньги непременно отнимут налоговые органы.
А в американской книжке… О, совсем другой коленкор! Он — красавец блондин с голубыми глазами и атлетическим торсом. Голос у него — нежный баритон с басовыми фиоритурами. Моется он каждый день (а то и по два раза) в душе, где частенько свою возлюбленную и настигает один на один…
Приятно, черт побери, ужасно приятно! Читаешь иногда — аж защекочет где-то в углу глаза, аж насквозь прожигает такая дивная возвышенность чувств.
И погода там всегда стоит прекрасная. Легкий океанский бриз, солнышко, шепот бурливых волн. Иногда только тропический ливень зацепит героиню, но и то без большого вреда для ее здоровья. Без всяких там
А в доме у нее — обстановка высший класс, красивая музыка. И никогда не бывает перебоев с электричеством или слабого отопления… И никогда соседи сверху ее не заливают, только в тех редких случаях, когда наверху происходит ужасное убийство, которое самой же героине по замыслу автора и предстоит расследовать. И вообще все у них всегда кончается в лучшем виде — с поцелуем, клятвой в любви до гроба и объятиями на закате, когда «огромный шар красного солнца стремительно опускается за зубчатый край черных, точно вырезанных из бархатного картона гор»…
Не понимаю, казалось бы, все просто! Пиши, учись, старайся! Но — нет, наши авторы решительно не могут так писать. Не умеют! Руки у них из другого места растут! Или не хотят, что ли?.. Или им мало платят, и они считают, что красоты надо отпускать читателю только поштучно, по единице на каждый рубль гонорара?
В нашей книжке и сама героиня далеко не красавица, а если даже на внешность ничего, то или стерва, или крепко обиженная на свою беспросветную жизнь. А любовники ей попадаются большей частью второй сорт, некондиция… Если даже кавалер из себя приятной наружности, то все же какой-никакой изъян у него на физиономии имеется. Или нос на сторону немного свернут, или шрам через пол-лица, или он слепой, или характер просто бешеный. И моется он даже не то чтобы редко, а даже вообще не думает, что надо бы помыться.
И одевается в высшей степени фигово — в спортивные штаны с рынка и китайскую кожаную куртку. Что и говорить, приемами из каратэ он владеет недурственно и без разминки запросто совершает и сальто в три оборота, и кувырок через правое плечо. Частенько он вообще прирожденный восточный единоборец, на головку в китайском монастыре ушибленный, однако при этом ругается, как правило, нецензурно и с женщинами большей частию груб. И что особенно неприятно, обязательно у него пистолет какой-нибудь в кармане валяется, иногда даже не один. И даме сердца он никогда не предложит чего-нибудь красивого или изящного, ну, например, прогулки вдвоем по Монмартру с букетиком тонко пахнущих фиалок или уик-энда на Багамских островах в уединенной хижине, а обычно поведет героиню в ресторан, закажет там водки, надерется, а потом сам же затеет драку с какими-нибудь околоторговыми грузинами.
Да и погодка в наших романах тоже весьма и весьма посредственная. Океанского шепота вообще не слышно. Солнце редко показывается. Обычно только перед бурей. То снег валит на десяти страницах, как ненормальный, то дождь на полромана зарядит. И как только какой ответственный эпизод — ветер дует в лицо герою. А чувствительная к перепадам температур героиня постоянно простужается от такой дрянной погоды, отчего ей приходится лечиться горячим чаем и жалобами на беспросветную жизнь.
И заканчивается в наших романах все тоже не очень. Никаких тебе счастливых концов, никаких беби в кроватке и влюбленных глаз с томной поволокой. Или ее хахаля конкуренты в тюрьму упекут, или его недружественные братки прямиком на тот свет отправят на последней странице. И порок не наказан, и добро не торжествует. А если у нее, у нашей героини, денег хоть немного осталось, ну хотя бы на самые наличные нужды, то пусть она не надеется сохранить их до конца романа — все равно в последней главе их обязательно отнимут. А ей на память останутся только грустные воспоминания о былом и какие-нибудь возвышенные думы. И (иногда) — надежда на будущее. Потому что всем и без романов ясно — не в деньгах счастье, а в их количестве. А такого малого количества все равно на нормальную жизнь не хватит, чего ж напрасные иллюзии возбуждать?