Блондинки предпочитают джентльменов, или Глупа, одинока, опасна
Шрифт:
– Да, пожалуй, я пойду, – сказала я, – но мне надо привести себя в порядок.
– Надеюсь, – хмыкнула Верка, – потому что, если ты выйдешь из дома с такой прической, тебя немедленно арестуют.
Через пять минут я уже с пронзительным визгом забиралась под ледяной душ. Энергично поработала массажной щеточкой для лица, вылила на себя полбанки шоколадного жидкого мыла. Результаты впечатляли – от меня пахло, как от кондитерского магазина, а щеки стали красными – и эта краснота в целом напоминала естественный румянец (ну
Макияж на истощенном лице смотрелся бы диковато, поэтому я ограничилась подкраской ресниц и нанесением на губы прозрачного блеска. Ну вот, почти готова. И так приятно, что мне не придется полчаса исполнять акробатические упражнения в горизонтальном положении, чтобы застегнуть пояс любимых джинсов!
Так, о чем я забыла? Наверное, надо вынести накопившийся мусор. Влажные носовые платки, конфетные фантики, измусоленные журналы, смятые коробки из-под гомеопатического успокаивающего сиропа – классические отходы девушки в депрессии. Мой взгляд упал на Нюшу, вольготно расположившуюся на диване. Она глупо таращилась на меня своими круглыми синими глазенками, рот ее был широко раскрыт. Почему-то часть воздуха из нее вышла, несмотря на то что я ни разу не прикоснулась к своей резиновой товарке. Щеки Нюши стали какими-то дряблыми, руки – вялыми и совсем уж безжизненными. И я подумала – а может быть, и ее на помойку отнести? Зачем она мне нужна, только место занимает, копит пыль, нагло носит один из моих лучших халатов и одним своим видом напоминает о Георгии Волгине. Последний аргумент оказался для меня решающим – я стащила с куклы халат и сгребла ее в охапку.
– Собирайся, подруга! Что-то ты у меня загостилась!
Верка уже ждала меня на улице. И загадочный кавалер был при ней. Между прочим, я даже не ожидала, что он будет настолько пристойно выглядеть. Правда, он стоял ко мне спиной и что-то увлеченно Верусе рассказывал, но его местоположение не помешало мне понять, что он высок, хорошо сложен и дорого одет. На нем были темно-синий костюм и начищенные черные ботинки.
Верка заметила меня и помахала рукой.
– Сейчас! – крикнула я. – Только отволоку эту дуру на помойку!
И тут произошло то, о чем я еще, наверное, не один раз с содроганием вспомню. Эта сцена будет сниться мне в ночных кошмарах, от которых я неизменно буду просыпаться в холодном, липком поту.
Веркин мужчина обернулся на звук моего голоса. Я вскрикнула и выронила Нюшу из рук. Потому что мне было отлично знакомо его гладко выбритое лицо, и его интеллигентные очки в аккуратной золотой оправе, и его голубые глаза, и губы, которые складываются в презрительной ухмылке каждый раз, когда он видит меня.
Это был мой бывший начальник, Максим Леонидович Степашкин.
Но как же могло получиться, что эти двое умудрились познакомиться и спеться за моей спиной?! Мне хотелось рыдать от досады. Ну конечно, знаменательная встреча двух одиночеств произошла в тот вечер, когда Максим Леонидович любезно согласился доставить меня домой (хотя у него не было другого
– Санька, ты что? – удивилась Веруся. – Мы тебя не торопим. А зачем ты Нюшу выбрасываешь? Порвалась, что ли? – простодушно уточнила она.
Я только и смогла пробормотать:
– О боже…
– А почему ты называешь ее Нюшей? – Степашкин переводил взгляд с Верки на надувную куклу, покорно распластавшуюся у моих ног. На меня он даже не смотрел, это было выше его достоинства.
– Это не я, это Санька ее так назвала, – радостно объяснила Веруся, глядя на Максима Леонидовича влюбленными горящими глазами, – она у Саньки уже давно живет.
– Это не так, – процедила я, – она оказалась у меня случайно. Она мне не нужна.
– Ну да, поэтому ты и наряжала ее в свои халаты, – Верка заливисто расхохоталась, – ладно, неси ее куда-нибудь.
Я подняла Нюшу и направилась к мусорным контейнерам. Шла я нарочито медленно. Знаю, чудес не бывает, но иногда так хочется надеяться на волшебство. Вот сейчас усажу Нюшу у помойки, прислоню ее спиной к бачку, медленно встану, обернусь, никого не увижу и пойму, что сладкая парочка покинула двор, потому что им надоело меня ждать.
Но когда я проделала все описанные выше манипуляции и обернулась, Степашкин и Верка были на месте. Верка что-то увлеченно рассказывала Максиму Леонидовичу, и тот время от времени брезгливо посматривал в мою сторону. Так, все понятно, меня обсуждают. Может быть, встать в позу «низкий старт» и на глазах у изумленной публики со спринтерской олимпийской скоростью рвануть прочь?!
– Санька, мы здесь! Иди скорее, – заорала Веруся, – я как раз рассказываю Максику о тебе.
– Это я уже и так поняла, – пробормотала я.
– Я рассказала, что тебе Нюшу твой начальник подарил. Тебе ведь нравится твой начальник, так? – Верка пошловато мне подмигнула. – Ты сама мне говорила, что он гора-аздо сексуальнее предыдущего.
Я знала, что катастрофа неминуема. И ничего не могла поделать. Сейчас она это скажет… Сейчас…
И Веруся сказала (обращаясь к побелевшему Степашкину):
– Прошлый Санькин начальник был бездушным уродом. Она мне сто раз об этом рассказывала.
– Больше она ничего не рассказывала? – спросил Степашкин, и в голосе его чувствовалась скрытая угроза.
– Больше ничего! – пропищала я.
– Ну почему же, – рассмеялась Веруся, – ты говорила, что, скорее всего, у него проблемы с потенцией, поэтому он такой злющий. И еще говорила…
– Наверное, ты меня с кем-то путаешь, – нервно перебила я, – знаете, что-то у меня горло разболелось. Не хочу мороженого. Пойду домой, чайку выпью.
– Ты что? – расстроилась Верка. – Мы тебя никуда не отпустим, правда ведь, Максик?
– Может быть, человек и правда себя плохо чувствует, – сказал Степашкин, – может быть, ей надо пойти домой, отоспаться.