Блуд
Шрифт:
Неожиданно Джон поймал себя на том, что пристально изучает сидящего рядом педриллу, напряженно пытаясь сообразить, "подсадка" тот или нет. Странно, что он думает об этом, а не о том, чтобы побыстрее распознать потрошителя. И все-таки жаль, что Эдельсон их не познакомил. Всех тех десятерых парней, которым он уготовил эту миссию. Хотя, возможно, он руководствовался некими, одному ему известными, доводами рассудка.
Сейчас снаружи, на Колумбус-авеню, гремела, как обычно, из какого-то
– 23
испанского музыкального магазинчика с подвешенным над дверью громкоговорителем (глухие эти пуэрториканцы, что ли, недоумевал Линч, если они
Внутри было не намного лучше. Через несколько табуретов от него за стойкой сидел и ел из большой тарелки кукурузные хлопья с клубникой пухлый гомосексуалист с козлиной бородкой. Линч наблюдал, как тот отправлял в рот полную ложку хлопьев, тщательно пережевывал, затем глотал. Потом брал клубничку, но не жевал. Он держал ее между зубами и сосал, пока она полностью не растворялась.
Теперь и гомик смотрел на Линча. "Таким ранним утром, - подумал Джон. Когда-нибудь эти ублюдки успокоятся?"
Ну и завтрак. Даже кофе дрянь.
Мистер Козлиная Бородка уже вопросительно поднял бровь. Линч стал обдумывать какой-нибудь достаточно чистый способ зарабатывать себе на жизнь, вроде уборщика клеток горилл в зоопарке или практикующего гинеколога по абортам с кабинетом на углу 125-ой улицы и Ленокс-авеню.
Чтобы не действовать подозрительно быстро, Джон крутнулся на табурете и посмотрел на улицу. Какой-то пьяный пуэрториканец лежал в луже мочи у входа в забегаловку.
"Латиносы, - думал Линч.
– Ну и район, целая коллекция отбросов общества, которое постепенно теряет свои устои и развращается, в том числе и на его участке, где собираются эти подонки. Им не придется долго ждать. Скоро все остальные тоже по уши погрязнут в скверне. А потом они под звуки "клоп-клоп" меренги возьмут нас тепленькими. Идешь по этим улицам, будто гуляешь в выгребной яме."
Линч был совершенно подавлен жизнью в этом районе, где за двенадцать долларов можно снять меблированную комнату в одном из домов, построенных из обожженного кирпича. Низкая плата привлекала бродяг. Белые, черные, может, зеленые, спали по четверо и пятеро в одной комнате, не работали, не мылись, никаких признаков самоуважения. Некоторые из старых жильцов, как и его соседи, все еще цеплялись за Челси. Но некогда приличный Вест-Сайд сейчас составляли центральный Гарлем, окраинный Виллидж и почти окраинный Бауери.
Джон видел на улицах мужиков-проституток днем и ночью, трясущих своим "хозяйством" и спрашивающих "Мужчина, как я сегодня выгляжу?" Повсюду крутились деловые торговцы наркотиками, хотя особо напрягаться не стоило, клиентов хватало - товар расхватывали в открытую. Казалось, каждое крыльцо забито сонными мужиками и тощими бабами, бледными, несмотря на солнце, как будто они жили в пещере.
И гомики, думал Линч, вы не поверите, сколько гомиков. Большой парад на Сентрал-парк-вест начинался с темнотой, когда возвращались с работы, имеющие ее, педики. Как называл это один из них? "Гавань мужеложества." Дюжины, сотни "голубых", ожидающих захода своего "шлюпа" в чью-то "голубую гавань" с наступлением темноты.
"Мать честная, - думал Джон.
– Скамейка за скамейкой, заполненные ими, выстроенные в шеренгу вдоль каменного забора, как на рынке невольников. От
– 24
Музея до
Линч пытался представить, что они в этом находят. Двое мужчин вместе, какой в этом смысл? Что могут делать двое мужчин? Как они общаются друг с другом? Если прижимаются друг к другу лицами, то разве им не мешают бороды? Мысль о бороде другого мужчины, трущейся о его собственную, показалась ему неуютной. Он вспомнил, как в детстве дядя Фил частенько баловался с ним, пугая его небритой щекой, шершавой как наждак,но сейчас это было нечто другое.
Не мог Джон понять и другие стороны таких отношений. В его голове не укладывалось, как можно принять эту штуку себе в задницу или сосать ее без отвращения. Для мужчины естественно стремиться войти вовнутрь, а не наоборот. Лично он, во всяком случае, предпочитал первое. И вряд ли согласится стать "гаванью" для чьего-то "шлюпа". Нет ничего лучше доброго старого траханья, думал Линч, но даже без этого он мог бы обойтись, если бы потребовалось, а эти, ну просто до потолка прыгают от нетерпения."
Мистер Козлиная Бородка уже расплачивался, одновременно ковыряясь зубочисткой в зубах и уставившись на Линча. Джону не понравилось, как гом застрял у кассового аппарата, наблюдая за ним и тыкая пухлой, мягкой ручкой в стекло, под которым лежали сигареты.
"Всегда они заходят сзади, - подумал Джон.
– Может, намекнуть мистеру Козлиной Бородке, чтобы он убрался прочь из-за его спины. Но проще всего самому развернуться лицом к ниггеру за стойкой и попросить добавить кофе, хотя бы и дрянного."
От новой чашки кофе, стоящей перед ним на стойке, шел пар, а Линч смотрел на улицу. Через окно забегаловки он вскоре увидел, как мистер Козлиная Бородка косолапой походкой, словно у него полено в заднице, вышел наружу. При каждом шаге его тяжелые жирные ляжки перекатывались и подрагивали. " Интересно посмотреть на эту задницу надетой на член", - неожиданно для себя подумал Джон. С начала операции в его памяти, на удивление, всплывали все старые грязные шуточки о педиках. Старинные шутовские армейские приколы.
Но вдруг нечто более интересное для Линча, чем мистер Козлиная Бородка, прошло по улице. У нее были действительно отличные ноги, стройные, очень длинные и очень белые, по-летнему голые, да еще одетые в туфли на высоких каблуках, подчеркивающие изгиб ее икры. Он наблюдал за ровной, четкой походкой девушки. Она остановилась на углу, хотя как раз загорелся разрешающий сигнал светофора. Ее платье было сделано из легкой, тонкой ткани. Синий ситец, и, кажется, под ним никакой комбинации. Налетевший порыв ветра задул нижнюю часть платья между ее высоких бедер, показавшихся Линчу такими же крепкими и сужающимися книзу, как у грациозного спринтера. В районе груди у девушки было не густо, но Линча никогда особенно не привлекал тип Мать-Земля. Темные волосы по-мальчишески коротко острижены, но высокий начес смягчал первое впечатление. Лицо открытое и дерзкое, очень ирландское. "Потрясающая фемина!
– подумал Линч, - слишком симпатичная, чтобы быть проституткой, но, тем не менее, это не исключено. Ведь соблазнительные проститутки отличаются от своих коллег-дурнушек лишь тем, что не маячат на углах, цепляя прохожих мужчин. Милашки пользуются спросом, всегда в цене, и поэтому мужчины находят их сами. Кем-бы она ни была, - сказал себе Джон, - он не возражал бы против небольшого приключения с ней.
– Сидя за стойкой, Линч почувствовал эрекцию.