Блудницы Вавилона
Шрифт:
Впервые за несколько месяцев Алексу пришло в голову, что он вовсе не обязательно отец будущего ребенка.
Поверить в такое он не мог. Не мог даже подумать о таком. Как и Музи, Алекс отказывался считаться с возможностью этого варианта.
Дождавшись следующего визита Гупты, Алекс снова поймал его на улице.
— Вы принесли настой?
— Не могу сказать. Поговорим о другом нашем деле.
— Почему? Почему вы не можете сказать? Уж не ученица ли запечатала уста гуру?
— В некоторых случаях такое возможно. Когда ученик почти святой.
— Фес расспрашивала вас о другом нашем деле? Индиец покачал головой.
— А должна была?
— Ну, уж святого вопрос собственной реальности, на
— Ха-ха! Как же мало вы знаете о святых. Особенно беременных святых.
— А как дела с ясностью? С незамутненным восприятием истины и иллюзий?
— Гм… Предположим, вы правы. Что тогда случится с тем, кто попытается физически покинуть Вавилон? Обратит ли на него внимание какой-то бог? Пошлют ли солдат, чтобы вернуть беглеца? Или он достигнет предела и испарится?
— Может быть, ответ лежит не в той плоскости. Может, предел стоит поискать под Вавилонской башней.
— Рассчитываете на Дебору?
— Рассчитываю на Зарпанит. Никакие Деборы меня больше не интересуют.
— Что бы ни находилось под Вавилонской башней, оно должно быть частью модели Вавилона. Так ведь? Как может Нижний мир вести куда-то еще?
— Там может быть некая tekhne, через которую наш мир взаимодействует с другим.
Гупта нахмурился.
— Слишком механистический подход, друг мой. Вы говорите так, словно, идя по улице, можно найти ключ, отпирающий дверь на небеса. Ключ и небеса принадлежат к разным разрядам бытия. — Он помолчал, потом неуверенно продолжил: — Может быть, мои фокусы с невидимостью что-то выявят. Стать невидимым для существующей модели и, таким образом, независимым. А может, и не я! Может быть, Фессания, если — как я надеюсь — станет святой. Нельзя черпать воду ложкой, сделанной из воды. Воздух не спрячешь в воздушном мешке. Огонь не сожжет пламя. Лед не растопит лед. Облака не свалят каменные горы. Если мы призраки, то и бороться можем только с другими призраками. Возможно, успеха добьется святой. Слышал, вы собираетесь поохотиться на следующей неделе?
— Да. Тогда вы и используете настой?
Ответ Гупты, как обычно, не имел отношения к вопросу.
— Помните, что и призрак льва смертельно опасен для призрака человека.
— Не беспокойтесь. Мою безопасность гарантировал сам Музи. Жаль, вы не можете гарантировать безопасность Фессании.
— Мне тоже жаль. Думаю, нам действительно не обойтись без святой — даже если ее сущность есть семь долей притворства и шесть видов обмана. Наверное, именно такой святой нам и нужен!
Глава 8
в которой охота на льва заходит слишком далеко
Охотничий лагерь находился в двадцати минутах ходьбы (или пяти минутах езды) от Олимпийского источника. По причине этого участники экспедиции прибыли к месту назначения — и оставались до конца — грязными. Олимпия была единственным источником воды на много миль окрест, но разбить лагерь у ключа означало бы отпугнуть от него робкое зверье и обозлить опасных хищников.
Животные соблюдали некоторый этикет — возле источника никто никого не убивал, — и люди тоже подчинялись законам Вавилона, четко определявшим, сколько и каких трофеев разрешается положить в охотничью сумку. Человеку непосвященному, случайно попавшему в заповедник, включавший в себя с полдюжины далеко отстоящих один от другого оазисов, этот заповедник показался бы огромным, даже бескрайним, но ослабление запретов могло развязать такую оргию убийств, что все поголовье львов, слонов и кабанов было бы уничтожено за год-два. Иногда охотники, платившие за разрешение огромные деньги, ограничивались тем, что «убивали» зверя символически, соревнуясь в храбрости, точности и силе, но не нанося смертельного удара. Вот почему Музи был так рад
выпавшей ему редкой возможности свалить обезумевшего слона.
С полдюжины палаток, одна из них пурпурная, были разбиты на лысой макушке невысокого холма, ничем не отличавшегося от прочих, поросших мескитовыми деревьями и пало-верде и изрытых неглубокими извилистыми каньонами. Склоны их покрывали обломки рассыпавшихся скалистых вершин, между которыми высовывались креозотовые кусты, сменявшиеся на равнине кактусами. Вдалеке пощипывали травку дикие козы. Изредка тишину нарушал визгливый крик одинокого шакала, обращающий в бегство пугливых вилорогих антилоп.
На горизонте, за двойной дымкой легкого тумана и зеленого пуха полей, виднелся Вавилон, вернее, Вавилонская башня. Еще дальше к западу лежала Аравийская пустыня — непроходимая, выжженная солнцем земля. Но и поднявшись на самый высокий из холмов и повернувшись на восток, вы бы не увидели даже пики далеких и диких гор персидского Загроса.
Ввиду особой важности события — царь отправился на охоту впервые за последние два года — Антипатр, главный смотритель царских заповедников и угодий, выдал разрешение на двух зверей — льва и львицу. Согласно установившейся традиции, охотник должен был вступать в поединок пешим и предпочтительно почти обнаженным, а потому шансы на успех расценивались невысоко. Учитывая значимость предприятия прежде всего для одолевшего апатию и хворь и обретшего былую силу Александра, устроители планировали выполнить квоту хотя бы наполовину.
Слуги, выехавшие на разведку в холодном лавандовом полусвете утра, вернулись в лагерь часом позже, когда поднявшееся солнце уже бросило на землю длинные тени. Никакого прайда вблизи Олимпии они не обнаружили, но Ирра доложил, что заметил кружащих над равниной за дальними холмами стервятников.
Вскоре охотники покинули лагерь. Алекс остался вместе с другими рабами и слугами. Солнце взбиралось все выше, припекая вершину холма. Работы было немного, и с ней справились быстро. На вечер в царском меню значились соленая рыба, заливные бычьи языки, зелень и сыр, пиво и вино. Оставшиеся без дела устроились в тени пурпурной палатки, расчертили на земле сложную схему, собрали необходимое количество осколков кварца всевозможных оттенков, достали кости и моток окрашенных в разные цвета ниток — и Игра в Вавилон началась.
Правила ее таковы. Каждый игрок становится тем или иным богом — Мардуком или Иштар, Шамашем или Си-ном. Каждый бог начинает путь от своего храма, цель же заключается в том, чтобы коснуться основания каждого из остальных храмов — не пересекая при этом маршрут, проложенный богом, храм которого игрок вознамерился посетить первым — и занять в конце вершину Вавилонской башни.
Каждый игрок бросает кости, затем передвигает свой камень на соответствующее расстояние по расчерченным на земле улицам и отмечает маршрут нитью определенного цвета. Достигнув первого из намеченных храмов — например, Шамаш добирается до храма Иштар, — Шамаш оценивает ситуацию, принимая в расчет маршрут, уже выбранный Иштар, с тем чтобы ее будущие шаги не заблокировали ему путь. Иштар же, в свою очередь, пытается вытолкнуть соперника на какую-нибудь неперспективную улицу или запереть в угловом квартале.
При этом ей самой нужно достичь другого храма, но только не Шамаша, поскольку он добрался до нее первым, а, скажем, Мардука. Стараясь помешать Шамашу, Иштар будет стремиться проложить дорогу к другим храмам, избегая маршрута, уже выбранного Мардуком. Последний, стараясь отрезать Иштар, должен в то же время уклоняться от маневров Сина, чей храм он уже навестил.
Между тем Шамаш, отслеживая путь Мардука, который может помочь, перекрыв путь Иштар, обязан не упускать из виду движение Сина, сдерживающего прогресс Мардука.