Блудный сын
Шрифт:
Хорошо: кофе с Дотти Твайтес, болтовня с Нэнси Хаймен, долгая беседа с Эстер Грей и… Эйб не будет возражать, если я возьму на себя Эмили Танбалл? Эти два дела переплелись, и нужна опытная женщина, чтобы открыть клапан и дать Эмили выпустить наружу всю свою злобу. Потом еще надо посмотреть, как обстоят дела с исследованием содержимого мусорных корзин…»
В кабинет вошел Кармайн.
— О! — воскликнула Делия. — Шеф, можно я займусь столом издательства, пожалуйста? Там столько женщин, ну а ты бы разбирался с мужчинами.
Кармайн немного похудел и выглядел, на взгляд своей самой преданной поклонницы, чрезвычайно хорошо. С наступлением холодов Делия ожидала, что к нему вернется походка ревматика, преследовавшая его прошлой зимой, но он до сих пор двигался, как гибкий подросток. Какой привлекательный мужчина! Будучи его платонической воздыхательницей, Делия ценила Кармайна таким, какой он есть: мужчина сорока восьми лет, крупный, как бык, но подтянутый, с лицом римского императора — властный пронзительный взгляд янтарных глаз, казалось, смотрел прямо в душу.
Подумать только, он мог бы стать школьным учителем, ведь в Чаббе специализировался в английском и математике; однако, обратившись к своей самой большой любви — полицейской работе, неспешно занялся получением степени магистра. Особенно Кармайна интересовала тема возросшего в городах насилия и влияние этих изменений на литературные метафоры; в пример он приводил происшествия, происходившие в школе Раймонда Чендлера. Исследование вышло неплохим, но недостаточно емким и важным, чтобы стать основой для докторской, да и звание магистра Кармайна побудили получить отнюдь не амбиции. Все дело было в скуке холостяцкой жизни.
— Отлично выглядишь, — сказала Делия, прежде чем он успел ответить на вопрос. — Никакого артрита.
— Дездемона сделала для меня огромные капсулы с куркумой. Ты знаешь, что из куркумы делают карри? Дездемона где — то вычитала, что куркума хорошо помогает от ревматизма. И была права — что — то в этом есть. Этой зимой никаких болей. — Кармайн подошел и взглянул на план стола издательства. — Да, Диле. Этот — точно твой. Эйб сказал мне, что миссис Давина Танбалл сама на себя наговорила.
Он присел на краешек стола.
— Я напомнила ей о правах Миранды, босс, но она меня проигнорировала. Думаю, тебе следует самому встретиться с ней. Что — то тут не так. Весь этот вздор, будто наш покойник пытался ее изнасиловать… Только не встречайтесь с ней без свидетелей. Ее слабоумная прислуга подтвердит любую ложь, сказанную Давиной.
— Если здесь имеет место болезнь Фагге [23] , Делия, то Уда не просто слабоумная. Умственное расстройство является составной частью синдрома. И нельзя быть наполовину кретином, — возразил Кармайн.
23
Кретинизм.
— Не согласна! — решительно вступила Делия. — Я уже видела такое прежде у страдающих кретинизмом людей и предпочитаю верить своим глазам. Иногда больным удается сохранить здравый разум, и Уда — одна из них. Возможно, болезнь затронула ее только наполовину, не знаю, но Уда столь же сообразительна, как и Давина.
Кармайн встал.
— Иди домой, Делия. Сейчас все еще воскресенье, и Здание Плюща не будет готово принять тебя до завтра. Давина Танбалл может подождать, как и все остальные.
— Гус Феннелл связал Давину и Джона Холла с легендой о Федре.
— Молодая жена стареющего Тесея, которая влюбилась в его сына от королевы амазонок, — с улыбкой сказал Кармайн.
Домом Делии служили апартаменты с видом на море в Миллстоуне, на самом восточном краю округа Холломен; Миллстоунская бухта представляла собой дугообразную выемку по ту сторону полуострова Басквош и была одним из наиболее дорогих мест для жилья. Своей недавней покупкой квартиры Делия оказалась обязанной крошечному наследству от сестры отца — именно оно сыграло решающую роль в финансовом плане. Квартира, вероятно, не отвечала всеобщему представлению о красоте, но была стопроцентно во вкусе Делии, начиная от оформления в желтых, небесно — голубых и ржаво — красных цветах и кончая дюжиной салфеток, вышитых маргаритками, антикварными безделушками и очень удобной мебелью; у нее даже имелось мягкое кресло и стол — стул [24] специально для Дездемоны.
24
Стол с откидывающейся в вертикальное положение крышкой, которая служит спинкой стула.
Сняв верхнюю одежду, Делия взяла бокал хереса и подошла к зеркальному окну, занимавшему большую часть стены гостиной, полюбоваться зимним пейзажем. На каменистом побережье виднелись причудливые глыбы льда — осколки придрейфовавших с арктическим течением махин; соленая вода же, несмотря на низкую температуру, не замерзала, а деревья красовались своим кружевным серым остовом. Снега было мало — меньше, чем льда, потому что за два дня до Рождества на Холломен обрушился настоящий ледяной шторм, украсивший карнизы и ветки деревьев сосульками, свисающими и до сих пор. Лонг — Айленд виднелся, но едва — едва. Небо затянули свинцовые снежные тучи, погода ухудшалась. Восхитительно! Делия любила свой вид на побережье в любую погоду и молилась, как и остальные жители Миллстоуна, чтобы в этот год их посетил сильнейший шторм и вернул на побережье песок. Песок был смыт двенадцать лет назад в ходе какого — то цикла: местные янки клялись, что он вскоре вернется.
Накануне Делия сварила большую кастрюлю горохового супа. «Вот одно из счастливейших преимуществ пребывания в статусе незамужней женщины», — думала она, уплетая суп с тостами, намазанными маслом. Можно пукать хоть целую ночь напролет и не обидеть этим ничьего обоняния, кроме своего собственного.
Слова этой ужасной Давины Танбалл преследовали Делию, пока она загружала тарелку, миску и чашку в посудомоечную машину. «Похудеть на пятнадцать килограммов! Питаться листьями латука и черным кофе вместо горохового супа и тостов с маслом? Да я легко сделаю ее на ста метрах, эту самодовольную сучку! Мои ноги, может, и недостаточно хороши для билбордов с Таймс-сквер, но зато созданы для использования, а не для их созерцания».
Кармайн смотрел на такой же зимний прибрежный пейзаж, но его был гораздо оживленней, так как включал в себя гавань и судна. Лед покрывал побережье Восточного Холломена, но ледоколы вовсю расчищали проход для танкеров с горючим. Свинцовое небо обещало много снега, однако макрель не показывалась на поверхности, а значит, штормового ветра, наметающего сугробы, не будет.
Кармайн словно забыл о входной двери, замерев на территории в два акра, которую называл домом, — ему нужно было почувствовать соленый морской воздух и ощутить, что мир шире, чем нависшая над ним в своем худшем проявлении действительность: близкие кровные родственники оказались замешанными в преступлениях, а он и его детективы давали присягу проводить беспристрастное расследование. Ему придется отторгнуть все личное в отношении Джима и Милли Хантер, включить их в круг остальных подозреваемых и признать, что на данный момент ситуация складывается не в их пользу.