Блудный сын

Маккалоу Колин

— Кофе, — коротко бросила она.

— Ты обращаешься с бедной женщиной, как с грязью, Давина.

— Она моя прислуга, принадлежит мне. Ты прекрасно это знаешь.

— В Югославии, полагаю, возможно все, но не здесь, в Америке. Уда свободна, никаких «принадлежит».

— Для принадлежности страна не имеет значения. Ее семья снабжала мою слугами в течение пятисот лет.

— Везет, — сухо заметила Эмили.

Они сидели в неловкой тишине, пока не появилась Уда, везя сервировочный столик с кофе, легкими закусками и сладостями.

— Не было необходимости

так утруждать себя, — сказала Эмили, взяв чашечку кофе в одну руку и булочку с карри в другую. Откусив кусочек, она кивнула. — Очень вкусно! Но все — таки не надо было.

— Зачем ты пришла, Эмили?

Себе Давина взяла только черный несладкий кофе, игнорируя еду.

— Прояснить некоторые детали, которые я заметила в течение прошлого года.

Давина поставила чашку на стол.

— Какие детали?

Эмили взяла вторую крошечную булочку с карри.

— О, как же так, Вина! Разве я должна произносить все вслух? Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю.

Она фыркнула в ответ.

— Когда ты начинаешь говорить загадками, Эм, я становлюсь Фомой неверующим.

— Ты — и сомневаешься? Невозможно! — Эмили усмехнулась. — Просто удивительно, сколько всего можно услышать и увидеть и в какую картинку это складывается.

Белая светящаяся кожа Давины как — то вмиг потускнела, грудь тяжело вздымалась.

— Ты только всех ссоришь!

— Макс дома, верно? Я ведь не видела, как он уезжал.

— Мы ждем полицию.

— Ты пострадаешь еще больше, если я открою рот и расскажу все Максу.

— Расскажешь Максу что? Твою обычную ложь? Ты, как противная пенка, которая так и норовит заполнить любую поверхность, склочница!

— Я хочу, чтобы Эван унаследовал половину семейного бизнеса, — ответила Эмили.

Оправившись от волнения, Давина внимательно посмотрела на свои выкрашенные в алый цвет ногти.

— Ты ничего не знаешь, потому что и знать — то нечего. Ты ведь так выжила Мартиту, разве нет? Оскорбительные намеки, недомолвки… Всегда убеждала ее, что говоришь правду. Но я не Мартита. Я не слабая и не в депрессии. И не настолько уязвима. А ты — известная лгунья.

— Вероятно, я могу доказать, что не врунья… на этот раз. — Эмили взяла третью булочку. — Ты знаешь, к чему я клоню, Вина. Они великолепны! Могу я получить рецепт?

— Я велю Уде написать подробный рецепт, с пропорциями продуктов. — Давина улыбнулась. — За ее блюда и умереть можно.

— Мы договорились? — спросила Эмили. — Половина Эвану.

— Если хочешь, — равнодушно ответила Давина. Потом она прокричала: — Макс, дорогой! Составь нам компанию за кофе!

Элегантная мебель Здания Плюща была перенесена к задней стенке зала; то место, где она теперь находилась, прежде тщательно проверила команда Пола Бачмена. Осталось исследовать оставшееся огромное пространство, включая мусор. Донни и Делия представляли детективов, львиная доля работы свалилась на ребят из медэкспертизы.

Два лаборанта — криминалиста уже проделали самую неприятную часть экспертизы — проверили четыре бидона, куда скидывались объедки. Это никак нельзя было откладывать до понедельника.

И теперь, в понедельник, Делия, Донни, Пол и еще двое криминалистов, облаченные в комбинезоны, бахилы, перчатки и специальные шапочки, просматривали обычный мусор. Он находился в небольших металлических урнах стандартного типа; раньше урны стояли в углах, у стен, в коридорах, ведущих к центральному входу и туалетам, в самих туалетах и на кухне.

Детективы работали на огромном листе голубого пластика, на который и высыпали содержимое мусорницы, потом проверяли корзину внутри, подсвечивая фонариком на случай, если что — то прилипло или застряло в пазах. Затем скрупулезно просматривали сам мусор и после выбрасывали его в большой ящик.

— Когда в меню есть копченый лосось, на выбор куриные грудки или треска на гриле и персиковый пирог с мороженым, какого черта надо брать вот это? — спросил Донни, сидя на корточках и держа в руках пустую упаковку из — под сырного соуса.

— Не каждый любит хорошую еду, — ответила Делия, склонившись над мусором. — Я нашла с десяток упаковок от «Твинкс», а еще нечто, похожее на часть теоретической модели Вселенной, накарябанной на потрепанном кусочке бумаги. Должно быть, она была неверна — гений ее выбросил.

— Кто был с ребенком на этом празднике жизни? — изумился Пол, поднимая грязный одноразовый подгузник.

— Предполагается, что никто. Наверняка он оказался здесь случайно. О, загадочные свойства, присущие нашему мусору! — воскликнула Делия, поднимая спрей от комаров. — В это время года? Ну конечно!

— Я нашел кубик — рубик, книгу кроссвордов и пять пилок для лобзика, — сказал один из лаборантов Пола, посмеиваясь. — Полагаю, некоторые люди приходят подготовленными к скучным речам.

— Э! — крикнул Донни. — Я кое — что нашел, Диле!

Она тотчас опустилась на четвереньки и взглянула на его раскрытую ладонь в перчатке, остальные сгрудились вокруг. Там лежал металлический диск чуть меньше полутора сантиметров в диаметре, с шестимиллиметровым углублением в центре. На нижней части располагался рабочий конец узкой иглы шприца длиной в те же полтора сантиметра, прикрепленной к центру диска. Кончик был закупорен маленьким кубиком из коры пробкового дерева. К внешнему ободу диска с помощью клея крепилась резиновая оболочка, клей частично разъел резину, намертво прикрепив ее к стальному диску.

— Бинго! — выдохнул Пол. — Поверить не могу, что преступник выбросил это в мусор.

— Кармайн был прав, — сказала Делия. — Убийца не знал, что мы не сможем получить ордер на обыск всех посетителей банкета до их ухода. Вот он и избавился от орудия при первой возможности.

— Опасаясь яда, он принял меры предосторожности, чтобы игла случайно во время движения не уколола его самого; карман пиджака идеально подходит для хранения, но для извлечения ему пришлось повозиться — да, иначе он вполне мог бы уколоться, — рассуждал Донни. Однако риск все равно оставался. Интересно, когда он снял защитный кубик? И почему, воспользовавшись, он просто не выбросил приспособление под стол? И еще я не понимаю, как оно работало.