Блуждающая Искра
Шрифт:
Люгер пошел наперерез «Божественному Провидению» и дал по нем залп на ходу. Когда дым несколько рассеялся, можно было видеть, как шлюпки разом оставили фелуку, увозя своих раненых к противоположному берегу залива. Раулю ничего бы не стоило докончить с ними, или потопив или взяв в плен, но было что-то рыцарское в его характере, и довольный ловко задуманным и хорошо выполненным планом он не хотел добивать врага. Может быть, и появление Джиты на палубе с мольбой о жалости к неприятелю поддержало в нем это чувство. Как бы то ни было, но люгер прекратил преследование и подошел к фелуке. Оба судна так осторожно коснулись один другого бортами, что, как говорится, яйцо бы не разбилось,
Вся палуба ее была залита кровью, лежало три трупа, но нигде не было никаких признаков живых людей. Нашли котел со смолой, навалили на него кучу горючего материала и подожгли. Огонь вспыхнул так быстро и с такой силой, что в первую минуту Рауль пожалел, что не отвел свой люгер дальше; но, по счастью, «Блуждающая Искра» успела отплыть на безопасное расстояние, прежде чем пламя охватило мачты, снасти и паруса фелуки.
На все это ушло минут десять, что дало возможность убегавшим шлюпкам укрыться в бухте, а фрегату пододвинуться на расстояние пушечного выстрела. Ветер окончательно стих, и Рауль распорядился, чтобы растянули навес, предохранявший несколько от палящих лучей солнца, и каждый занялся бы чем ему угодно, так как, очевидно, некоторое время предстоит оставаться в полной неподвижности. То же сделали и на фрегате, где также приняли все меры против невыносимой жары и расположились отдыхать. Но, находясь на расстоянии пушечного выстрела один от другого, меньшее судно подвергалось опасности попасть под обстрел более сильного; при настоящих условиях, однако, люгер спасло сознание только что данного им урока, и самоуверенность Рауля была так велика, что он даже не удостаивал фрегат особенной бдительностью.
Когда полчаса спустя Винчестер появился на палубе «Прозерпины», то узнали, что экипаж лишился семи славных матросов, убитых наповал, и принужден некоторое время обходиться без услуг других четырнадцати. Уже с того момента, как «Блуждающая Искра» дала залп по направлению фелуки и легко понеслась вперед, капитан Куф начал уже сомневаться в исходе своего предприятия. Когда же он увидел бегство своих шлюпок под защиту бухты, он окончательно убедился, что его дело проиграно. Теперь, когда шлюпки были снова подвязаны к фрегату, а раненному в ногу, хромающему Винчестеру стали перевязывать его рану, капитан Куф позвал Гриффина к себе в каюту.
— Однако, в приятное положение поставили все вы меня вашим непременным желанием преследовать во что бы то ни стало «Блуждающую Искру»! Что скажет адмирал, когда узнает, что двадцать человек убито и ранено и что нам приходится оплатить еще стоимость фелуки, и все это за одну забаву?
— Мы сделали все, что от нас зависело, капитан, но легче потушить снежными комьями извержение Везувия, чем устоять перед картечью этого проклятого люгера!
— Да, ему следовало бы назваться не «Блуждающей Искрой», а «Большим Огнем», — заметил Куф. — Но скажите, ради какого чорта кричали вы «ура»? Никогда этого не делают французы, — вы себя выдали этим национальным криком; вам следовало кричать: «Да здравствует республика!»
— Это правда, капитан, мы немного погорячились и забыли свою роль. Но мы бы могли еще выиграть дело, если бы с люгера не так поторопились дать залп, которым у нас убило троих матросов и парализовало троих гребцов; и это в самую критическую минуту, когда люгер уносился на всех своих парусах, а мы были задержаны в движении нашей потерей.
— Не могу же я, однако, написать Нельсону [24] , что все шло прекрасно, пока не ранили троих из наших гребцов, и мы не были задержаны в своем
24
Нельсон — адмирал, командовавший английской эскадрой.
— Но, капитан, если бы люгер оставался на месте, мы бы его взяли.
— А, хорошо, значит, люгер обратился в бегство, ветер ему благоприятствовал, он распустил все свои паруса, всякая попытка догнать его была бесполезна, наши люди выказали обычное мужество и держались превосходно — да, так звучит недурно, так можно пустить в газеты. Но эта проклятая фелука! Она пойдет ко дну через каких-нибудь несколько минут.
— Несомненно, капитан, но примите во внимание, что ни один француз не осмелился взойти на нее, пока мы там были.
— Хорошо, я вижу, что надо говорить: фелука была слишком тяжела, она не годилась для преследования. Этот Нельсон — сам чорт, и я в тысячу раз предпочел бы выдержать несколько действительных бурь, чем получить одно из его бурных писем. Но я теперь понимаю, как было дело, и вижу, что ведено оно было безукоризненно, и все люди заслуживают полного одобрения, несмотря на неудачный исход по независящим от нас обстоятельствам.
Глава X
Люгер нисколько не пострадал, на его палубе не было ни малейших следов крови; успех Рауля превзошел все ожидания. Безопасность люгера была обеспечена, по крайней мере, на некоторое время, потому что фрегат должен был сначала водворить у себя порядок, нарушенный понесенной утратой, а затем только мог рискнуть на вторичное преследование, требующее безусловной дисциплины.
Джита оставалась на палубе, желая избежать спертого воздуха маленькой каюты. Ее дядя пошел отдохнуть. Так как Рауль вскорости ожидал обычного морского ветра, то он распорядился, чтобы убрали навес. Осмотревшись, он содрогнулся, когда увидел, что, несмотря на отдых, которому предавался, повидимому, фрегат, люди на нем не теряли времени: судно значительно приблизилось к люгеру, и все на нем было совершенно готово, чтобы при первом порыве ветра пуститься в плавание. Рауль сразу заметил, что его провели, и упрекнул себя за свою беспечность. Фелука догорела, и только кузов ее, подталкиваемый чуть заметным движением на воде, понемногу направлялся к заливу. Лучи заходящего солнца падали на Порто-Феррайо, которого не было видно за скалами, и, казалось, весь остров был погружен в сон.
— Какая тишина! — обратился Рауль к Итуэлю. — Море, земля и горы, горожане и моряки — все спит вокруг нас. Только на фрегате жизнь, и мы должны удалиться от вашей дорогой «Прозерпины». Зовите всех наверх, лейтенант, спустим весла и повернем люгер в другую сторону. Чорт возьми, моя «Блуждающая Искра» так привыкла, очертя голову, лететь вперед, что я боюсь, как бы она не налетела сразбега на своего заклятого врага, как ребенок, которого притягивает пламя к печке и который расплачивается за свою стремительность сильными ожогами.
Все пришло в движение на люгере, и матросы уже готовы были опустить весла в воду, когда, наконец, повеяло давно ожидаемым ветерком. Все бросились к парусам. Сна как не бывало, закипела самая оживленная работа. Но и на «Прозерпине» не зевали, и там радостно приветствовали появление ветра.
На этот раз это действительно был настоящий ветер. Рауль дал сигнал свистком, и люгер понесся к фрегату; но уже полминуты спустя повернул в другую сторону, и через пять минут удалился от «Прозерпины» настолько, что стал вне всякой опасности.