Блуждающий по вселенным
Шрифт:
Другой вопрос, что и здесь еще дел хватало, как по наблюдению за небом, вычислению продолжительности суток, измерению температуры воздуха, так и тщательному осмотру и снятию на камеру всех деталей иной, происходящей не из земного мира, одежды. Перспектива в дальнейшем шагнуть и туда сразу обрела в голове вполне определенную систему. Раз попал сюда, но здесь ничего нет, то все равно придется идти дальше. А значит, образцы тамошней одежды в любом проникновении окажутся очень кстати. Если уж Грибник таким образом не гнушается маскироваться под местных жителей, то и мне с моими девчонками и подавно не зазорно будет.
Снимая видеокамерой не только структуру тканей, но и каждый шов, я впервые с момента попадания СЮДА подумал о подругах
Но радужная картина сразу растаяла в моем сознании, как только я вспомнил, что любая из моих подруг может сбить меня с ног ударом кулака, а при желании вторым ударом добить как гусенка. При этом третьего, контрольного удара и не понадобится. Так что быть мне зависимым от этого трио до конца дней своих да еще и радоваться при этом, что они так рьяно защищают меня от опасностей со стороны.
Но я буду не я, если хоть какие-то льготы для себя не выколочу!
Последнее желание заставило меня быть более внимательным к деталям одежды, и я рассмотрел не только вышитые непонятные мне буковки, символы или обозначения, но и маленькие аксессуары на одежде. Особенно их хватало на сюртуках и обуви. В виде круглых, овальных или прямоугольных бляшек из меди и бронзы, они несли на себе оттиски и гравировку непонятных мне обозначений. Но существовала и единая для всех оттисков деталь: три щита, опущенные остриями вниз и стоящие в виде пирамиды. Похоже, с той стороны башни имелся выход в какой-то город, на гербе которого однозначно и во всех ракурсах красовались эти самые три щита. И вскоре мои догадки подтвердились еще одной находкой.
Закончив перебирать и просматривать одежду, я стал исследовать и обстукивать каждый камень на площадке и вполне естественно добрался до противоположного, нависающего над пропастью выступа. Понятно, что ни заходить, ни вползать я на него не стал, но нечто в виде маленького рисунка меня привлекло на выступающем камешке. Настроив бинокль на близкий просмотр, отчетливо рассмотрел витиеватую вязь складывающихся в знакомую пирамиду щитов. Причем рисунок находился с самого краешка камня, с левой стороны, если смотреть с площадки.
Похмыкав от удивления, стал рассматривать правый край каменного выступа. Там виднелся полукруг, срезом кверху, и разделенный на три сегмента. Что бы это значило? Неужели и в ту сторону шагая, можно попасть в какой-нибудь мир или нечто похожее?
Заинтригованный, я бросился к моему «родному» выступу. И там с торжествующим смешком рассмотрел иные рисунки. Если ориентироваться правильно, то со стороны Земли, откуда я пришел, находился рисунок из четырех кружков. Одного большого и трех в два раза меньших, заходящих в него окружностями по сторонам и сверху. То есть схема, контурно напоминающая детский рисунок «Чебурашка с большими ушами и фонарем на лбу». Несколько странно, потому как моя родная планета ну никак не попадала в ассоциативный ряд с подобным рисунком. Но видимо, у строителей башни да и у Грибника имелись иные, неизвестные мне критерии выбора графики.
С противоположной стороны виднелась красивая, ходящая наискосок влево и вверх молния. Легко узнаваемая, понятная и привычная. Такие, только острием вниз, малюют на каждой трансформаторной будке и столбах с проводами, чуть выше надписи: «Не влезай – убьет!» То есть, при логичном рассуждении, получалось, что, шагая лицом в любую сторону с уступов, можно было куда-нибудь попасть? Но тогда почему здесь на площадке всего лишь два типа одежды? Не складывается.
Хотя следовало предположить, что с того края, где полукруг и молния, – просто такие же миры, как этот: безжизненные, тусклые и серые. А там – точно такие же башни со следующей возможностью перехода. Если мое предположение окажется верным, то куда в таком случае можно с этой башни добраться и что это даст? Трудный вопрос, особенно если просто обособиться от желания побывать везде и более вдумчиво подойти к рисункам.
Четыре кружочка – путь на Землю, вроде ничем опасным не отпугивает. Три щита – при всей их воинственности – тоже. Полукруг – разделенный на три секции – интуиция мне шептала не исследовать и вообще не трогать. А уж про молнию, опасную во всех случаях, здравый рассудок давал однозначный ответ: «Не лезь!»
Понятно, что все мои измышления носили в данный момент чисто абстрактный характер. Пока ничего не проверено, утверждать что-либо бессмысленно. Может, для возвращения на Землю как раз и надо шагнуть в сторону молнии или подозрительного полукруга? Но тогда в эту схему не вписывается наличие одежды с бляшками трехщитья. Или как еще одним словом можно обозначить то патриархальное общество, где носят тоги, плащи и сандалии? И почему не вписываются? Шагаешь туда, оттуда, шагаешь дальше, в прежнем направлении. То есть тут всего два входа и два выхода, ведущие обратно, но сделанные так, чтобы запутать случайно сюда попавшего человека. А не туда или не так шагнул – проблемы умерли вместе с нечаянно сюда попавшим человеком. Как с Яшкой, например.
В подобных размышлениях, попутно наблюдая за светилом и окрестностями, я и завершил первую половину дня. Вторая половина у меня полностью ушла на монтаж крепежа для назначенного на завтра спуска. Навыки и некоторый опыт тренировок с альпинистской подвеской у меня имелись: с чердачного окна я играючи спускался на подворье и с некоторым кряхтением и возней влезал в окно обратно. Но ведь там высота была всего лишь до пяти метров, тогда как здесь она пугала десятикратной величиной. И если спуск вниз не составлял особого труда, то как я поднимусь обратно? Лебедочное устройство с торсионами позволяло мне прилагать в четыре раза меньшие усилия при подтягивании. То есть я тянул на себя веревку или опускал рычаг на двадцать сантиметров, а поднимался вверх всего лишь на пять. При подъеме на чердак с меня сходило семь потов, а как оно здесь получится? Вдруг я так и зависну на середине башни в полном бессилии и отупении? С моими физическими недостатками и такой вариант не следовало сбрасывать со счетов.
Хорошо еще, что меня никто не гнал, не заставлял опускаться вниз в приказном порядке и у меня всегда имелась возможность отказаться от рискованной затеи осмотра окрестных достопримечательностей. Остаток дня я провел в осмыслении ситуации и фиксации любой временн 'o й, планетарной или суточной закономерности. На этот раз я ночью более подробно заметил появление на небе обеих лун, а утром четко зафиксировал момент восхода. Что дало мне вначале приблизительные, а потом и точные временны е параметры данного мира.
Сутки здесь состояли из тридцати одного часа. В данный период превалировало лето: светлое время суток зашкаливало за семнадцать часов. Луны тоже заметно смещались по небу, однозначно показывая, что тут имеются и новолуния, и вполне логичные солнечные затмения. Разве что для подсчета всего календарного года потребуется время не меньшее, чем один местный год. А ведь он может многократно превышать земной по продолжительности, так что сейчас эти подсчеты были неактуальны. Выяснил длину суток, и достаточно, все равно подсчет времени для возвращения я продолжал вести по земному календарю и суточному делению.