Блюхер
Шрифт:
Временное затишье активно использовалось для сбора сведений о противнике. В деревне Архангельское были захвачены оперативные документы, из которых следовало, что командование белоповстанческой армии главный удар красных ожидает не в центре обороны, а на правом фланге фронта. Это подтверждала начавшаяся переброска туда некоторых частей.
К вечеру все мосты, лежащие на пути к Волочаевке, саперы НРА подправили, и к исходным пунктам подтянулись бронепоезда № 8 и № 9. Блюхер и штаб фронта принимают решение: с рассветом 12 февраля нанести основной удар по противнику в центре волочаевских позиций и одновременно дополнительный — с юга.
По рассказу одного из участников волочаевских боев В. Голионко, на рассвете 12 февраля по полкам пролетел приказ главкома: «Взять Волочаевку любой ценой!»
С орудийным сигналом поддерживающих наступление бронепоездов пехота, утопая по пояс в сугробах, двинулась на врага. Скаты господствующей высоты Июнь-Карань изрыты канавами, но из-за того, что они были засыпаны снегом, бойцы их не замечали. Преодолеть такие ловушки под силу не каждому. Когда народноармейцы
Губительный огонь скосил первые цепи атакующих. На смену им накатывались новые; пехотинцы рвались вперед, падали, вставали, ползли. Ободряющий клич командиров то затихал, то вновь раздавался, переходя в ревущее «ура» бойцов.
Наконец красные артиллеристы меткими залпами подавили наиболее опасные огневые точки врага, пробили несколько брешей в заградительных проволочных рядах, куда тут же устремились атакующие. Белые дрогнули. Их бронепоезд, обстреливавший наступавших с фланга, начал отходить. Покидали окопы и стрелки переднего края обороны. Сопротивление белоповстанцев было сломлено. Командная высота Июнь-Карань пала…
Войска Молчанова оставили станцию и поселок Волочаевку, спешно проскочили Хабаровск, боясь быть отрезанными от спасительной для них нейтральной зоны, контролируемой японцами. Обходная колонна Забайкальской группы Томина, преодолевая тяжелые условия местности и бездорожья, нанесла ощутимый удар по левому флангу белоповстанцев и теперь угрожала закрыть им путь в Приморье. Молчановские части задержались у станций Розенгартовка и Бикин. Здесь они оказали народноармейцам упорное сопротивление.
Блюхер, чтобы избежать новых бессмысленных потерь, направил генералу Молчанову второе письмо:
«Я еще раз, теперь уже в последний, призываю Вас, генерал, к честному благоразумию и искреннему отказу от той жестокой роли, которую чужая воля навязала Вам в последней кровавой затее интервентов и чужеземных капиталистов.
Вы не ответили на мое первое письмо, потому ли, что Ваши руки разучились писать искренние русские слова без диктовки закулисных суфлеров, или потому, что Вы еще верите в торжество реакционной приморской кривды над русской революционной правдой, меня это интересует мало.
Но любовь к моему великому народу, поднявшемуся как один за свою Республику, и нежелание проливать его драгоценную кровь властно диктуют мне обязанность, как революционера и гражданина великой революционной России, сделать еще попытку обратиться к Вашим уже разбитым нами рядам с братским напоминанием Ваших обязанностей перед Родиной.
Попытайтесь, генерал, воскресить в своей душе действительную любовь к своей Родине, найти солдатское мужество сознаться в ошибках перед русским делом Дальнего Востока и сделать из этого честный вывод.
В своем письме, отправленном Вам перед боем под Волочаевкой, я указывал Вам на закулисную дипломатическую работу интервентов, которая идет теперь за Вашей спиной, на ненужность Вашего сопротивления.
Теперь боями под Волочаевкой и Казакевичево Народно-революционная армия доказала Вам безумие дальнейшей борьбы против народной воли.
Сделайте из этого честный вывод и покоритесь воле трудового русского народа без дальнейшей упорной игры человеческими головами, которые доверили Вам свою судьбу.
Вся Ваша авантюра — марионеточная затея тех чужих, продающих Россию рук, о которых Вы осведомлены не хуже меня и которые продадут Вас в ту минуту, когда им понадобится уходить под крыло японских и других империалистов.
Как всякая марионеточная авантюра, она обречена на скорый крах, и Вы уже почувствовали это по тем могучим ударам, которые нанесла Вам, кадровому офицерству, Рабоче-Крестьянская, сермяжная Народно-революционная сила. Не пора ли подумать о дальнейшем?
Мне хотелось бы знать, какое же количество жертв, какое число русских трупов необходимо еще, чтобы убедить Вас в бесполезности и бесплодности Вашей последней попытки бороться с силою революционного русского народа, на пепле хозяйственной разрухи воздвигающего свою новую государственность?
Какое число русских мучеников приказано Вам бросить к подножию японского и другого чужеземного капитала?
Сколько русских страдальческих костей необходимо, чтобы устроить мостовую для более удобного проезда интервентских автомобилей по русскому Дальнему Востоку?
Нет, генерал, мы этого не позволим. Мы, мужики, защищающие свое родное достояние, свою родную революционную русскую землю, впервые в течение столетий увидевшие свою истинно народную власть.
Понятно ли Вам теперь то упорство, с которым бьются под Красным знаменем наши стойкие революционные полки за свою великую новую Красную Русь? Мы победим, ибо мы боремся за прогрессивные начала в истории, за новую в мире государственность, за право русского народа строить свою жизнь так, как подсказывают ему его пробужденные от векового оцепенения силы.
Вы погибнете, ибо Вы продали шпагу для защиты чужеземных интересов кучке глупых и жадных коммерсантов, на чужие деньги купившей ваши русские души для достижения целей, не имеющих ничего общего с историческими задачами национального возрождения, но зато имеющих тесную связь с интересами иностранного кошелька, пытающегося за дешевую цену по вашим телам проникнуть к использованию наших русских богатств на Дальнем Востоке.
Оглянитесь назад, и Вы увидите наглые физиономии этих торгашей народной кровью, этих людей, потерявших всякое национальное чувство и срамящих низкопоклонством перед чужеземцами самое имя русского человека ради ничтожных подачек и животного страха. Неужели Вы будете продолжать помогать им в их вредной для великого русского дела продажной работе? Среди ваших рядов во время боев под Волочаевкой и Казакевичево я заметил много дельных людей, необходимых в настоящую минуту для государственной работы в России и Дальневосточной республике. Не губите их в угоду чужеземному золоту, и грядущая история нашей страны скажет Вам за это спасибо.
Их технические знания необходимы для дела возрождения хозяйственной жизни нашей Родины — не делайте из них наемных кондотьеров иностранного капитала, а возвратите их Родине, которая их ждет, как заблудших сыновей.
Единственный выход для Вас, и выход почетный, при теперешнем Вашем положении — это сложить братоубийственное оружие и закончить последнюю вспышку гражданской войны честным солдатским признанием в своем заблуждении и отказом от дальнейшей службы чужеземным штабам.
Наши силы и наши исторические цели слишком велики для того, чтобы в данный момент заниматься мелкою местью по отношению к Вам и к тем, кто идет за Вами.
Слова: „Свободный народ не мстит“ — есть голая историческая правда, и Ваши офицеры, которые находятся у нас в плену, могут Вам засвидетельствовать ее, равно как и те многочисленные колчаковцы, которые доблестно бьются в наших рядах за свое родное русское дело, свою молодую Дальневосточную республику.
А что они честно и доблестно бьются, в этом Вы, генерал, уже имели не один случай убедиться!
Еще раз подтверждаю Вам мое твердое решение не дать Вас в обиду в случае добровольной сдачи оружия. Но прошу не обижаться, если при продолжении борьбы это оружие будет вырвано из Ваших рук тем жестоким способом, который диктуется всей исторической обстановкой.
Для того чтобы облегчить Ваше положение, я предлагаю Вам следующее:
1. Не допуская каких-либо обид и оскорблений, я гарантирую полную неприкосновенность личности и свободное возвращение на родину всем подчиненным Вам войскам.
2. Командному составу я предлагаю в случае нежелания возвратиться в Советскую Россию занять соответствующие места в рядах Народно-революционной армии.
3. Вам лично с группой лучших Ваших офицеров предлагаю соответствующую должность в рядах Народно-революционной армии, так как такие люди нам необходимы.
4. Ваш ответ будет ожидаться мною в срочном порядке через подателя этого письма.
Молчанов вновь не отреагировал на предложения Блюхера…
И тогда войска НРА всей своей мощью обрушились на закрепившихся под Розенгартовкой и Бикином молчановцев. Потерпев разгромное поражение, белоповстанческие части покатились дальше на юг, под защиту интервентов…
Победа досталась нелегко, за нее была заплачена очень высокая цена. НРА понесла непомерно большие потери.
Блюхер приказал собрать тела всех погибших, похоронить в братской могиле на вершине сопки Июнь-Карань и над могилой поставить памятник, достойный их славы.
Доблесть, стойкость и отвага многих народноармейцев была отмечена высокими наградами. За проявленные мужество и героизм 6-й стрелковый полк был награжден орденом Красного Знамени и переименован впоследствии в 4-й ордена Красного Знамени Волочаевский полк. Орденом Красного Знамени был также награжден бронепоезд № 8.
Бои под Волочаевкой многие современники сравнивали с перекопскими боями и называли Волочаевку дальневосточным Перекопом. Как на юге России со взятием Перекопа был нанесен сокрушительный удар врангелевщине, так теперь на Дальнем Востоке под Волочаевкой нанесен окончательный удар белогвардейщине и интервенции.
Василий Блюхер так определил историческое последствие этих боев: «Значение Волочаевки заключается в политическом понимании событий. Тогда решался вопрос о судьбе Дальнего Востока, окончательной ликвидации интервенции против нашей страны. Японцы при помощи марионеточного белогвардейского правительства (во Владивостоке) рассчитывали превратить Дальневосточный край в свою колонию. В целях укрепления его позиции, поднятия международного престижа они накануне Вашингтонской конференции бросили белогвардейскую армию в наступление. В случае успеха они заявили бы на конференции о том, что на Дальнем Востоке есть русское правительство, которое просит их остаться…
Разбив белогвардейскую армию и прогнав ее обратно под защиту японских штыков, мы перед всем миром показали, что на русском Дальнем Востоке нет иного правительства, кроме правительства Читы, то есть Дальневосточной республики. Этим самым мы вырвали у империалистов и белогвардейцев повод для того, чтобы просить японцев „сохранить порядок“ на Дальнем Востоке.
Второе значение Волочаевки заключается в том, что в ходе подготовки к этому решающему бою мы по-настоящему поставили вопрос об организации кадровой армии. Волочаевка была рубиконом между недостаточно организованной партизанской борьбой за советский Дальний Восток и зарождением регулярной армии».
После боев под Волочаевкой и освобождения Хабаровска война на Дальнем Востоке не закончилась. Предстояло освободить Южное Приморье. Но эту задачу Блюхеру решать не пришлось: в июле 1922 года он был отозван Реввоенсоветом Республики в Москву. Вскоре вместо него в ДВР прибыл И. П. Уборевич.
Дальний Восток Блюхер покидал с щемящим сердцем. Прощаясь с бойцами и командирами НРА, он говорил: «С любовью и преклонением вспоминаю и буду вспоминать всегда боевые страницы истории нашей геройской армии, покрывшей в зимнем амурском походе 1921–1922 годов боевые знамена революции новою славой… Расставаясь с вами, родные красные орлы, я уношу в своем сердце горделивую радость достигнутых вами побед…»