Боевая Академия: адаптируйся, борись, импровизируй!
Шрифт:
– Ну, сами все слышали.
– Это ничего не значит, - зевнула Луиза.
– Он мог сказать правду, а мог и соврать. И проверить нет никакой возможности.
– Если Богданов такой непробиваемый, то пошли пытать директора, - с ходу предложила Алиса.
– Посмотрим, как он отреагирует, когда мы спросим его насчет Ванды.
– Пошли, - согласился Дима.
– А как же пара?
– Валера посмотрел на часы.
– У нас сейчас как раз Зверобой со своими воспоминаниями.
– Я вас прикрою, - успокоил Зяблик.
– Отмажу как-нибудь. Бегите
Глядя, как идущие по горячим следам первокурсники спускаются по лестнице, Остап вдруг почувствовал приступ неожиданной гордости. Пробормотав под нос Мда, растут орлы, ничего не скажешь, он развернулся, и не спеша направился в аудиторию, где обычно заседал преподаватель по магическим существам....
На этот раз Рахни был непреклонен.
– Даже не просите, - повторил он, перекрыв своей паучьей тушей ход к двери в кабинет Светозара Евлампивича.
– Вы и так уже очень часто пользуетесь моей добротой.
– Рахни, милый, всего на пять минут, - уговаривала Безумная.
– Нам только спросить!
– Ага, как в больнице. Еще скажи, что тебе только справку взять. Даже не проси, Стрельцова. Ты понимаешь, что после инцидента с гномом у нас теперь постоянно проверки? Если кто-нибудь узнает, что я корыстолюбиво помогаю студентам, меня просто могут вышвырнуть отсюда. А где я еще такую работу найду, чтобы сидеть за компьютером и ничего не делать?
Первокурсники обреченно переглянулись.
– Ладно, и чего ты хочешь?
– просто спросил Дима.
– Называй цену.
– Она будет больше, чем обычно.
– Все равно называй.
Рахни с хитрым прищуром посмотрел на Алису.
– У меня скоро день рождения. Хочу, чтобы Стрельцова разыграла моих друзей, выступив перед ними в том образе, в котором она старшаков напугала.
– Да щас. Я тебе не МХАТ, и свои таланты просто так не использую, только для особых случаев.
– Вот только не ломайся, как Жигули на морозе, - прошипел Валера.
– Вспомни про Ванду!
Алиса сжала зубы, и неохотно пожала плечами.
– Ладно, сделаю. Но с тебя угощение, и кусок торта моим друзьям.
– Договорились, - Рахни неторопливо посторонился.
– Заходите, директор не занят. Если что, я вас на это время записывал.
На самом деле, директор был занят. Весь кабинет был заставлен щетками и чистящими порошками, а Светозар Евлампиевич отчаянно пытался удалить назойливую надпись Белый Бам, Черное Ухо, украшавшую поверхность его стола. Обливаясь потом, он тер ее и тер, изрыгая под нос неразборчивые матюки.
– Здрасьте, - громко сказала Алиса, и с удовольствием понаблюдала, как не ожидающая вторжения туша приземляется прямо на пол.
– К вам можно?
– Вам чего, молодые люди?
– директор с невероятным усилием принял вертикальное положение.
– Кто пустил? Рахни!
– Мы вообще-то по записи, - успокоила Луиза, склонив голову и читая надпись.
– Хм, а не проще ее закрасить?
Светозар Евлампиевич сделал вид, что не услышал этого рационального предложения.
–
– Мы из БМ-17-3, - ответил Дима, довольно сильно разочарованный тем, что увидел. Раньше при мысли о директоре воображение рисовало ему сильную, харизматичную личность, опытного, умудренного жизнью лидера и бесстрашного воина, а то, что предстало перед глазами, тянуло максимум на повара из заводской столовой.
Да и то, если представить, как этот повар постоянно тырит котлеты, и жрет их прямо на работе, не отходя от плиты.
– А, первокурсники!
– обрадовался директор, распуская мокрые рукава форменной рубашки ранее закатанные до плеч.
– Знаю, знаю, ты Колесников, это близнецы Банных, а это... Бог ты, мой, неужели та самая Стрельцова? Та вот, на кого мне постоянно сыпятся жалобы! Если не ошибаюсь, Алиса? Я слышал, что это после общения с тобой наш штатный психотерапевт уволился, и уехал в горы искать смысл жизни.
– Ну, вы же знаете, слухам нельзя верить, - скромно сказала Безумная.
– А тебе?
– Тоже.
Луиза за их спинами нетерпеливо кашлянула.
– Мы по делу, - Алиса мигом взяла нужный тон.
– У нас жалоба!
Директор напустил на себя внимательный вид.
– Жалоба?
– Да. У нас слабое отопление, гнилые бананы в холодильнике, а еще ночью Ванда по коридорам шастает, спать мешает.
Реакция была неожиданная, и совершенно непредсказуемая.
Тоненько икнув, Светозар Евлампиевич попятился, споткнулся об стул, и с тяжело завалился набок, опрокинув несколько ведер с мутной водой. Студентов чуть не смыло волной, хорошо еще что поток был слабый. Первокурсники многозначительно переглянулись.
– Фр-р-р... что вы сказали?
– Бананы гнилые, - невозмутимо повторила Алиса.
– Нет, после.
– Ванда по коридорам шастает. Кстати, как поживает ее артефакт? Уже собрала его до конца? Что вы побледнели, как будто я на ваш паспорт кредит оформила?
– видя, что толстяк-директор напуган до смерти, Алиса пошла ва-банк.
– Думали, будете ей помогать, и никто не догадается? Я спрашиваю, собрала уже артефакт до конца, или нет?
– Простите, мне надо выйти, - Светозар Евлампиевич пополз по полу, как гигантская улитка, если бы у улитки раковина была снизу, а не сверху.
– Кто еще замешан?
– рявкнула разошедшаяся Безумная, наступая на полы его рубашки.
– Имена, пароли, явки? Отвечай, кусок сала с хвостиком!
Дима ощутил нарастающее беспокойство - уж не перейдут ли они черту, после которой дороги назад уже не будет? Он уже хотел приказать девушке прекратить, пока не поздно, но тут, к счастью, дверь открылась без стука. На пороге стоял мужчина средних лет, аккуратно подстриженные волосы слегка серебрились ранней сединой, крепко сбитая фигура облачена в строгий деловой костюм, левую щеку пересекал тонкий, длинный шрам. Серые глаза непонимающе оглядели развернувшуюся трагедию - потоки воды на полу, перепуганного директора, и обступивших его студентов.