Боевая Магия
Шрифт:
Браяр кивнул. Теперь он понял:
— Потому что если падёт Иншиа, следующим будет Гьонг-ши.
— Я бы так не сказал, — ответил мальчик, но убеждённости в его голосе не было. — У нас очень мало того, что интересует Императора Уэй-шу. Кроме богов и духов, которые здесь ближе, чем в любом другом месте на свете — но с солдатами ими не расплатишься. Есть сокровища в храмах, но ведь не верят же маги Уэй-шу в то, что могут вынести проклятья, полученные от вещей из храмов. Мы стараемся, чтобы все знали, что на всех похищенных из храмов Гьонг-ши предметах лежат проклятья, которые мы не можем снять.
Бог-Король вздохнул:
— Я почувствовал бы себя лучше, если бы знал, что армии Янджинга в этом году снова ломают зубы о моих соседей.
При виде выражения лица Бога-Короля по сердцу Браяра пробежала волна жалости. «Мальчик его возраста не должен иметь такое выражение лица», — подумал Браяр. «Мне было бы жалко, даже будь на его месте мужчина вдвое старше меня».
Именно в такие моменты Браяр понимал, почему боги Гьонг-ши сказали своим жрецам, чтобы те выбрали этого мальчика для правления над множеством разных племён, деревень, городов, верований и храмов Гьонг-ши. Внутри Бога-Короля было что-то великое; что-то большее, чем Браяр. Он бы и дня не провёл в шкуре Бога-Короля, даже за всех смазливых девчонок от этого места до дома.
— Браяр, ты видел?
Пока они говорили о политике и войне, остальная часть возводившей статуи группы пересела мост через реку, чтобы присоединиться к группе Бога-Короля. Эвви подбежала к палатке. Карманы её оранжевой шерстяной куртки провисали, и Браяр знал, что там лежат новые каменные осколки.
— Ты даже не смотришь!
— Мы наблюдали за возведением статуй, — сказал ей Бог-Король. — Я раньше уже видел такое, знаешь ли. Браяр был впечатлён.
— Так и есть, — заверил Браяр девочку.
Эвви остановилась входа в палатку, и поклонилась Богу-Королю, затем упёрла ладони в коленки, пытаясь отдышаться. Они провели в высокогорной стране почти два года, но Эвви и Браяру всё ещё не хватало дыхания в разряжённом воздухе, если они пытались бегать. У Розторн трудности с дыханием были вообще всё время. Хотя всё их путешествие было идеей Розторн, она была вынуждена много времени проводить за отдыхом. В то утро она предпочла работать в весенних садах вместо того, чтобы проделывать неудобный путь вниз по скале, к речному каньону, вместе с Браяром и Эвви. Браяр предвкушал снова вернуться в низины, где его Розторн дышалось бы легче.
— А ты видел, что я сделала? — потребовала Эвви. — Я не дала острым камням на всех падать!
Она схватила рюкзак, который оставила у Браяра, и высыпала в него свои камни.
— Ты знаешь, что у них уйдёт не меньше десяти дней на то, чтобы пешком вернуться в их храм? У них было только пять шаманов, способных творить это заклинание, поэтому некому поддерживать магию ночью. Если они не танцуют, статуи не двигаются. Они будут жутко усталыми — шаманы, не статуи. Я предложила им убрать лишние камни, но Докьи сказал, что у Дримбаканг Зугу есть свой собственный способ с ними разобраться. Что это значит?
Она собрала камни, которые оставила с Браяром, и их тоже запихнула в рюкзак.
Эвумэймэй Дингзай была тощей бывшей рабыней, по возможности не пропускавшей ни одну трапезу. Она была ростом в пять футов, с явно янджингским лицом: широкие скулы, острый подбородок, и вытянутые чёрные глаза. Браяру нравилось дразнить её, говоря, что она когда-то вмазалась лицом в дверь, потому что у её носа был плоский кончик. Её ладони и ногти являли шрамы и царапины, полученные в результате двух лет тяжёлого труда в качестве каменного мага и закоренелой кошатницы. Браяр нашёл её, когда она зарабатывала на жизнь тем, что чистила камни в трущобах. Хотя её магия отличалась от его собственной, он выяснил, что не хочет отдавать её наставнику, владеющему её собственной разновидностью силы, если тот не будет к ней добр.
Бог-Король встал, и сошёл с гигантской подушки, на которой они с Браяром просидели всё утро.
— Подожди минутку, Эвумэймэй.
Эвви нахмурилась. Бог-Король с самого начала обращался с ней как с любимой сестрой. Она быстро потеряла любую робость, которую от неё могли ожидать в его присутствии.
— Ты всегда говоришь мне ждать. Так вот, чтобы ты знал — я тебя старше…
— Я — двести девяносто восьмой Бог-Король в непрерывной череде избранников, начиная с первого Бога-Короля, — ответил он так же, как и всегда, когда она упоминала их разницу в возрасте. — Тебе нужно будет стать такой же взрослой, как…
Камень у Браяра под ногами затрясся. Он поспешно сел, и потянул Эвви за руку. Она жестом предложила Богу-Королю к ним присоединиться. Все снаружи палатки тоже сидели.
Браяр услышал скрежет, наводивший его на мысли об оползне. Поглядев на ту сторону реки, он ощутил, как что-то свернулось у него в животе. Он зажал рот руками, чтобы удержать свой очень хороший завтрак на положенном ему месте. Упавшие камни, просыпавшийся со скалы гравий, осевшая после ухода скелетов пыль — всё это должно было лежать на земле. Им совсем не полагалось подниматься в воздух перед проёмом в скале. Ничто из этого не должно было входить в этот проём, и никакие валуны с берега реки и никакие лежавшие между водой и скалой камни не должны были катиться и взбираться друг на друга, стремясь заполнить оставленную статуями скелетов дыру. Теперь со стоявшей за скалой горы покатились ещё камни. Помешкав лишь миг на краю обрыва, они скатывались вниз. Совершая манёвр, вызывавший у Браяра такое ощущение, будто он надышался странных испарений, новые камни падали не прямо вниз, а по дуге, залетая в дыру, где камни снизу всё ещё оставили промежутки. Теперь, если исключить несколько щелей, прямоугольное пространство, из которого вышли статуи, было заполнено.
— Кто это сделал? — воскликнула Эвви. — Это то, что имел ввиду Посвящённый Докьи, когда сказал, что горы приберут лишние камни?
— Именно это он и имел ввиду, — сказал Бог-Король, поднимаясь на ноги. — И я рад, что работа завершена. Не люблю уходить до окончания уборки. В прошлом были несчастные случаи.
Он подошёл к краю скалистой плиты, и поднял свои руки ладонями вверх. Запрокинув голову, он открыл рот. Донёсшиеся из него звуки, отличавшиеся от языка тийон, не котором он всё утро говорил с Браяром и Эвви, общевосточного языка. Его слова прокатились по каньону, проскрежетав по костям Браяра. Он задрал куртку к ушам, готовый на что угодно, лишь бы звуки прекратились. Эвви встала, сияя лицом, и слушала до тех пор, пока Бог-Король не опустил руки.
Браяр открыл одно из ушей. В каньон вернулись нормальные звуки. Он прочистил горло, и встал:
— А это что было? — спросил он у Бога-Короля.
— Я благодарил этот каньон, — ответил мальчик. — Шаманы уже это сделали, конечно, но боги ценят, когда я тоже что-то говорю.
Эвви потихоньку приходила в себя, её радость сменялась её обычной бодростью. Посвящённый Докьи нашёл её, пока они ждали слуг, собиравших палатку и подушки. Он был узловатым, морщинистым от солнца мужчиной за пятьдесят, со спрятавшимися под тяжёлыми веками тёмными глазами. Его рот с широкими губами, как и его глаза, был обрамлён морщинками. Его узловатые ноги и мускулистые руки показывали, что он не чурался тяжёлой работы, в больших объёмах. Даже его коричневое одеяние посвящённого не смягчало твёрдый вид его тела.