Боевая Магия
Шрифт:
Розторн наконец подняла взгляд от свитка, сверкая карими глазами:
— Это… это поразительно.
Она посмотрела на Докьи, первым, потом на Бога-Короля.
— Я сказала вам, что мы планировали поехать в Янджинг с караваном Торговцев, когда откроются перевалы, а потом отплыть домой из Ханджэн. Мы надеялись — мы с Браяром надеялись — посетить по пути как можно больше садов и садовников. Я никогда не думала… Я не ожидала…
Она сделала глубокий вдох, затем выдохнула.
— Браяр, император пригласил нас посетить Зимний Дворец в Дохан. Он предлагает лично показать
— Вы, все трое, приглашены в качестве гостей на праздновании пятидесятого дня рождения Сына Богов, — сказал посыльный. — Это — редчайшая честь. В Янджинге будут лорды, сердито скрипящие зубами от того, что их не пригласили.
— Сады в имперском дворце в Дохан, — прошептала Розторн, проводя пальцами по тиснёным золотым буквам на свитке с приглашением. Её идеально изогнутые брови сомкнулись, когда она взволнованно нахмурилась. Обращаясь к Богу-Королю, она сказала:
— Вы будете оскорблены, если мы так скоро уедем? Потому что вы были с нами очень любезны, и я правда не хочу вас оскорбить.
Браяр посмотрел на Бога-Короля. Осмелится ли он сказать «нет», учитывая его утренние заботы? Разве он тогда не говорил так, будто с нетерпением ждал любого конфликта с великим императором Янджинга?
Бог-Король улыбнулся Розторн:
— Удерживать тебя от самых знаменитых садов в нашей части мира? Это было бы жестоко с моей стороны. Ты дала нам четыре великолепных месяца своего общества. Я лишь сожалею о твоём отбытии так же, как сожалел бы, поступи ты согласно своему изначальном плану, уехав через шесть недель.
Обращаясь к посыльному, он сказал:
— Я надеюсь, ты дашь им два дня на сбор вещей и прощание с нами.
Посыльный повернулся лицом к Богу-Королю, снова встал на колени, и коснулся лбом пола. Его спутники всё это время так и провели в этом положении.
— Мой великолепный господин приказал своему покорному слуге повиноваться Богу-Королю Гьонг-ши во всём, — ответил он.
— Полагаю, это значит «да», — услышал Браяр тихие слова Розторн, обращённые к Докьи, поскольку теперь посыльный не смотрел в её сторону.
Браяр позволил вздоху облегчения вырваться из своей груди. Она была в своём обычном, насмешливом, упрямом состоянии. Было понятно, что она будет рада возможности увидеть знаменитые личные сады императора, но после ремарок Бога-Короля и всех слухов и рассказов об императоре, которые Браяр услышал за четыре месяца, Браяр хотел, чтобы Розторн была на пике упрямства. Поскольку приглядывать ему приходилось сразу за Розторн и за Эвви, Браяру нужен был весь здравый смысл, какой он только мог найти, купить, или украсть.
Глава 2
Эвумэймэй Дингзай была очень несчастна. Во-первых, ей было жарко. После того, как они спустились с высот Дримбаканг Шарлог, они оказались во влажных, залитых солнцем землях, где уже потеплело, не смотря на едва только начавшуюся весну. Сегодня было даже теплее обычного. К
Её заставляла молчать лишь мысль о Розторн, которая схватит её за ухо, если она выразит свои чувства вслух. Но ведь даже Розторн может понять, почему девочке, одетой в три слоя шёлковых халатов и с волосами, намасленными, заплетёнными в косички и заколотыми украшенными самоцветами заколками, могло захотеться что-то сказать, пусть и себе под нос. Однако, Розторн часто придерживалась странных воззрения насчёт поведения, которое она ожидала от своих спутников, поэтому Эвви было лучше держать свои жалобы за зубами. То есть, по крайней мере, если она хотела, чтобы её ухо сохраняло своё надлежащее положение у неё на голове.
Эвви хотела сказать, что это было нечестно. От Розторн, посвящённой признанной религии, придворный этикет требовал носить лишь одежды, подобные тем, что она носила на службе своим богам. Конечно, император потребовал, чтобы эти одежды были шёлковыми: белая сорочка и зелёное облачение хвойно-зелёного цвета, которые носили посвящённые западного Живого Круга. У Розторн не было воротника. У Эвви их было три, и они открывали больше ничем не прикрытой кожи Эвви, чем ей казалось приличным. Она попыталась подтянуть один из слоёв, чтобы прикрыть верхнюю часть своей груди, но потерпела неудачу.
— Прекрати возиться, — приказала Розторн.
Она лежала на подушках, обмахивая себя веером, чтобы остудиться.
— Одежду легче носить, если забываешь, что она на тебе одета. Ты же не видела, чтобы Браяр ёрзал или что-то подтягивал.
— Я вообще не вижу Браяра, — проворчала Эвви, пытаясь ссутулиться. — Он-то едет верхом.
— Если бы мы носили одежды, подходящие для езды верхом, то я уверена, что нам тоже позволили бы это делать.
Паланкин внезапно наклонился; Эвви свалилась на подушки. Рабы, тащившие носилки с похожим на ящик помещением, начали подниматься. Эвви заползла обратно в сидячее положение, и рискнула выглянуть через шторы наружу.
— Ступени, — сказала она Розторн. — Большие, плоские ступени, как в том старом храме на Море Травы.
Она позволила своей магии стечь вниз, на отполированные поверхности камней под паланкином. Ступени были старыми, тихими и сонными. Она разбудила их, чтобы задать им вопросы.
— Ходящие туда-сюда люди протёрли в них вмятины, но они говорят, что они не против.
Она позволила их древним голосам прокатиться по своим костям.
— Они говорят, что, по словам людей, они — белый мрамор из Сишан. Они пробыли здесь уже больше сезонов дождей, чем они могут сосчитать, если бы могли считать.