Шрифт:
УРОК ИСТОРИИ
Наша учительница истории Нина Ивановна вошла в класс и сказала:
– Сегодня спрашивать вас не буду. – Подождала, пока спадет радостное возбуждение в классе, и добавила : – Перейдем к изучению нового материала.
Мы приготовились слушать, но учительница почему-то не начинал? урок, оглядывалась на дверь, видно, кого-то ждала. Мы зашумели, зашевелились, начали тоже смотреть на дверь. Чтобы удовлетворить наше любопытство, Нина Ивановна тихо, будто по секрету, сообщила:
– Урок будет проводить наш гость
А кто – не сказала. Мы думали, войдет какой-нибудь ученый-историк, возможно даже профессор, один из тех, кто учебники пишет. До этого в наши Копали-чи ни один ученый не приезжал на уроки.
– Какой-нибудь очкарик, – сказал Алеша Будай, мой сосед, и, согнув в кружки пальцы, поднес их к глазам: – Вот такой.
Нина Ивановна вышла из класса и вскоре вернулась. Я сидел около двери и раньше других увидел гостя. Учительница хотела пропустить его первым в дверь. А он так предупредительно показал рукой вперед: пожалуйста, проходите, вы женщина! Нина Ивановна вошла. Потом уже он, генерал.
Мы не встали, а вскочили, живо, по-солдатски. Ребята выпрямились, плечи расправили, вытянули руки по швам, как по команде «смирно». Генералу это понравилось, он улыбнулся и по-военному поздоровался :
– Здравия желаю, товарищи будущие бойцы!
– Здравия желаем, товарищ генерал! – крикнули мы не совсем слаженно, но зато громко, насколько хватило голоса.
Уселись за парты и на генерала уставились. Признаться, мы впервые увидели живого генерала. Седой, с морщинками под глазами, брови грозные, подбородок крепкий, строгий. Руки, как у кузнеца, большие, тяжелые. На генеральских золотых погонах по одной звездочке и крошечному танку. Значит, генерал – танкист.
Генерал положил руки на стол, обвел взглядом класс и спросил:
– Начнем урок?
– Начнем! – хором ответили мы.
– Меня пригласила в школу ваша учительница Нина Ивановна рассказать вам о Великой Отечественной войне. И хотя у меня мало свободного времени, я с радостью согласился приехать к вам.
– Вы наш земляк? – спросил Алеша Будай.
– Нет, не земляк. – Генерал немного помолчал. – Про войну, Советскую Армию вы, конечно, читали много, – начал он. – И ни одного фильма не пропусти ли, где война показана. Так?.. Известно. Я не буду рассказывать вам и о том, что написано в учебнике. Вы сами прочитаете.
– Прочитаем! – дружно ответили мы.
– Вот и молодцы… – Генерал улыбнулся. – Я уже сказал, что с радостью приехал к вам. И знаете почему?
Лена Ковальская подняла руку.
– Пожалуйста, – обратился к ней генерал.
– Вы знакомы с нашей Ниной Ивановной, потому и приехали, – сказала Лена.
Генерал взглянул на учительницу, улыбнулся ей.
– Доля правды в этом есть. Нину Ивановну я знаю давно. Многим обязан ей. Но есть и другая причина. В сорок четвертом году я освобождал вашу деревню.
– На танках? – воскликнул я.
– На танках. Это было весной, в конце марта. Наши войска подошли тогда к реке Синей. И остановились, чтобы подтянуть тылы и перегруппироваться.
Фашисты сидели в Копаличах. Их укрепленный рубеж проходил по Синей. Наша часть должна была выбить фашистов из Копаличей. Для подготовки к наступлению мы имели три дня. Чтобы разведать фашистскую оборону-доты, траншеи, огневые точки, заминированные поля, – наши наблюдатели сутками вели наблюдение за передним краем фашистов. Все, что обнаруживали, обозначали на карте. Радисты подслушивали в эфире разговоры гитлеровцев. Несколько раз наши артиллеристы открывали огонь по вражеской обороне, чтобы вызвать ответный огонь и засечь огневые точки врага.
Но всего этого было недостаточно. Решено было послать в тыл фашистов разведку.
В то время я командовал танковой ротой. По плану наступления моей роте предстояло первой идти на прорыв. И направление атаки было определено: возле кирпичного завода переправиться через реку и ворваться в деревню. На карте было обозначено, что река в том месте неглубокая и танки могут пройти.
– Там глубоко! – не выдержал кто-то из учеников.
– Нырнешь – и вот так, – поднял я руки.
– Правильно, там глубоко, мы об этом потом сами узнали. Разведали… Ну так вот. Вызвал меня командир полка и сказал: – «Тебе первому наступать, тебе нужно все и разведать».
«Вас понял, товарищ подполковник, – ответил я, – разрешите отобрать людей!»
Отобрал я восемь человек, объяснил им задачу: проникнуть в Копаличи и все, что необходимо, разведать и, конечно, захватить «языка». Надели мы белые маскировочные халаты и стали думать, как лучше перебраться на тот берег. Лежим на своем берегу, прислушиваемся, приглядываемся. С нами сапер с миноискателем. А фашисты не спят, все время пускают осветительные ракеты. Попробуй пройти незамеченным! Решили ползти. И только спустились на лед, как из штаба прибежал боец и передал приказ командира полка вернуться назад. Пришел я в дом, где размещался штаб, а там вместе с командиром полка командир дивизии полковник Алексеев, начальник разведки майор Захарченко.
«Что случилось? – спросил я. – Разведка отменяется?»
«Не отменяется, а пойдете по другому маршруту».
Подполковник пригласил меня к столу, показал карту. Я склонился над столом. Тонко очиненный карандаш подполковника двигался от нашего переднего края вдоль реки, через болото. Около деревни Кропивня карандаш круто повернул назад и остановился в кружочке с надписью «Копаличи».
«Зачем такой крюк?» – удивился я.
«Крюк немаленький, – согласился командир полка. – Проверишь, смогут ли там пройти наши танки».
«По болоту? Там же трясина!»
«Там есть гряда, возвышенность».
И тут, когда я отошел от стола, заметил на кровати девочку лет двенадцати, крепенькую, в сапогах, домотканой теплой юбке, вязаной кофте. Плечи ее закутаны теплым шерстяным платком. Там же на кровати лежал ее белый кожушок. Сидит эта девочка, черноглазая, видно, быстрая, бегает глазами по комнате, с любопытством всех разглядывает и ногой качает – такая привычка у детей. И стучит тихонько каблучками по ножке кровати: стук, стук…