Боевой аватар
Шрифт:
«Джу еще увидит, какой я, — думалось Симону, пока ноги в крепких ботинках легко шагали по сладковато преющей опавшей листве, скрадывающей все звуки. — Омуранги наградит меня. И пошлет новый отряд, намного сильнее. И тогда Джу поймет, что с нами нельзя воевать, а надо дружить. Надо быть союзниками. А с таким другом нам ничего не будет страшно. Тогда мы покорим всех диких и… начнется царство Божие на земле».
Дальше его воображение отказывало. Мальчику представлялось что-то замечательное, спокойное, где много еды и не надо
День уже кончался, когда Симон почуял запах дыма. Он не знал, что до края большого леса Вирунги оставалось идти еще больше двух дней, но здесь влажные горные леса уже уступали место более сухим равнинным. Огромные стволы, которые опирались на корни-подпорки, увитые лианами-ротангами, уже сменились кое-где зарослями пальм и вечнозеленых кустарников — гевей, фикусов, бегоний, молодых акаций. Симон яростно кромсал мачете мясистые ветки, рубил широкие кожистые листья и вода, сыпавшая с них, скоро промочила его насквозь — и рубашку, и новые штаны с ботинками.
Здесь была плантация, понял Симон, увидев маниоку и заросли райского банана-пизанга. Он свернул с тропинки, наклонил толстый стебель-цветонос, сорвал две грозди маленьких ярко-красных бананов и запихнул их в раздувшийся рюкзак.
Затем продолжил путь по заросшей и почти уже неразличимой тропинке.
«А вдруг это дикие? — вдруг подумал мальчик. — Что я буду делать? Они же сожрут меня живьем!»
Дымом пахло все отчетливей, и Симон пошел осторожней, уже не рубил, а лишь отодвигал листы, заслонявшие дорогу.
Наконец он выбрался из зарослей. Тропинка исчезла, а по лесу плыл уже различимый дымок. Пройдя шагов двадцать, мальчик увидел костер и фигуры возле него.
«Взвод — обрадовался мальчик и ускорил шаг — То-то рты разинут, когда я им расскажу…»
— Стой! — шершавое лезвие мачете застыло у горла. Симон скосил глаза и увидел Элиаса, выступившего из-за ствола дерева. По коре, огибая выступы, сбегали мелкие ручейки.
— Это ты, — Элиас поскучнел и опустил мачете. — Я думал, дикий, кишки выпустить хотел. Где шлялся, малец? Не прихлопнул тебя Замба Мангей. Да и одежкой разжился.
Элиас по-хозяйски оглядел Симона, увидел ботинки, и глаза его заблестели.
— Пошел ты! — Симон отскочил и выхватил мачете. — Только подойди.
Он знал, что Элиас в два счета с ним справиться, но отдавать новую одежду — не дождется.
— Элиас, что там? — долетел от костра ленивый голос Андраи.
— Сопляк вернулся, — продолжая алчно разглядывать ботинки, сказал Элиас. — Смелый стал, шмотки на нем новые.
— Тащи его сюда, — приказал голос. — Поживей.
Элиас помедлил, потом качнул широким лезвием.
— Дуй вперед, щенок.
Подталкиваемый в спину, Симон понуро вышел на поляну.
— Явился, шакаленок. — Андрая приподнялся на локте и откинул банановую кожуру. — Где тебя носило?
Мальчик поежился, он оказался в перекрестье взглядов. Все глядели на него.
— Я …там — неопределенно махнул Симон назад, в горы. — Отстал, когда Дж… когда Лесной Ужас пришел.
— А одежду где раздобыл? — Андрая поковырял в зубах щепкой. — Хорошие шмотки.
— Ага, — согласился Элиас. — Чур, ботинки мои.
— А штаны — мне! — рассмеялся Кунди, садясь на корточки.
— А рубашка моя! — подхватил Моиз.
— Ага, разбежались, — Андрая выплюнул щепку. — Я главный, я и буду делить.
— Не дам! — Симон оскалился, выхватил мачете, отступил на шаг. — Только троньте!
— Щенок, — процедил Андрая. Он поднялся и навис над Симоном. — Осмелел, сопля?
Остальной взвод неторопливо и деловито окружал их. Симону казалось, что все с жадностью смотрят на него, уже примеряя обновки.
Он и заметить не успел, когда же в руке сержанта засверкало мачете. Мальчик знал, что Андрае хватит и одного удара на него, но отдать такие замечательные ботинки и одежду… Ни за что!
— Ты…помет обезьяний, вот кто! — заорал Симон и остервенело замахал мачете, — Чтоб ты сдох!
Он очертя голову кинулся вперед, успел сделать два шага вперед, потом Андрая куда-то пропал и страшный удар по голове сбил мальчика на землю. Все кучей навалились на него, с гоготом начали пинать и сдирать одежду. Симон отбивался и царапался, на глазах его кипели слезы, он кричал и кусал пальцы, тянущиеся к нему. Потом чей-то ботинок врезался в солнечное сплетение, он захрипел и затих, и только прикрывал голову от ударов, сыпавшихся со всех сторон.
Глава двенадцатая
Наступил вечер. Тьма спустилась с гор, накрыла лес. Симон сидел на краю поляны, избитый и обобранный. Из одежды на нем были только разодранные штаны Кунди, грязные и вонючие. Все остальное — ботинки, рубашку, мачете, рюкзак, новенький пояс отобрали и разделили между собой члены отряда.
Довольный Элиас, протягивая ноги к костру, разглядывал ботинки — Андрае они оказались малы. Кунди щеголял в рубашке. Он завязал ее узлом на животе и по своему обыкновению прыгал и кривлялся — показывал, как вертелся Симон под ударами. Андрая доедал консервы, вытирая жирные пальцы о штаны. Рядом лежал мачете и распотрошенный рюкзак.
До Симона долетел запах вкусной свинины, и слезы снова выступили на глазах. Он вытер их кулаком, смазал со щек запекшуюся кровь из носа и тяжело, с ненавистью уставился на Андраю.
«Когда Омуранги узнает про Джу, он сделает меня капитаном, — упрямо подумал мальчик. — Тогда я возьму автомат и убью Андраю. Я всех их убью»
— Эй, малец, поди сюда, — Андрая сыто рыгнул и откинул пустую банку.
Симон вздрогнул, медленно поднялся и подошел к костру.
— Ближе иди, сюда. Бегать за тобой еще.