Боевой Космос

Тарасенко Вадим

Этот же компьютер внимательно наблюдал, чтобы при встречах подследственных с адвокатами, родственниками, да и следователями не происходило ничего противоправного: не передавались какие-либо предметы или запрещенная информация. В любом случае наказание следовало мгновенно и без предупреждения – подследственный обездвиживался, включалась сирена, и вызывался дежурный персонал.

«Итак, сегодня такая необходимая ему видеозапись окажется у его друзей, то есть у его ближайших соратников по партии. У кого? У О' Кронни Висту – первого его заместителя, или у О'Ларри Вороса, старшего советника партии, а фактически его правой руки! – Харк перевернулся на другой бок. –

Всемогущий Картан, как же неудобна эта кровать. Ну ничего, скоро я засну на своей широкой, мягкой кровати в своей великолепной спальне. И может даже уже завтра. А может он Тосси неправильно понял? Может, речь действительно шла о сигарах, – эта мысль заставила политика буквально подскочить на кровати. – Да нет. Не стал бы так Тосси двусмысленно говорить о сигарах. Да и «Люкс-Элегант», если честно, не такие уж у меня и любимые. Так, курю для престижа. Нет, наверняка, речь шла именно о видеозаписи. А вдруг нет?» – мужчина вскочил на ноги и нервно заходил по камере, меряя ее по диагонали.

О'Кнопп Ворос метался по своей шикарной квартире, от бессилия и ярости пиная попадавшиеся под ноги предметы – диван, кресло, валяющуюся на полу рубашку. Но проклятый телефон все равно молчал. Пнув ногой в очередной раз ни в чем не повинное кресло, молодой человек тут же плюхнулся в него и, схватив, лежащий на столе, упрямо молчавший телефон, нервно, быстро нажал на нем несколько кнопок. Несколько секунд телефон молчал, затем мелодичным женским голосом, словно издеваясь над своим хозяином, проворковал:

– Телефон запрашиваемого абонента отключен. Попробуйте перезвонить позже.

– Позже… Да я уже час звоню! Она даже не хочет, чтобы я знал, где она вообще находится! – вновь руки молодого человека стали нервно нажимать кнопки на телефоне.

И снова небольшая золотистая коробочка несколько секунд молчала, словно раздумывая, какую бы еще гадость выдать своему хозяину. И, наконец, выдала:

– Запрашиваемый абонент отключил систему идентификации месторасположения.

– Баккара! Перка трая! – парень, разразившись руганью, швырнул телефон в угол комнаты. – Ну ничего! Я все злачные места Арикдны облечу, а тебя все равно найду, грязная шлюшка. Я еще намотаю твои волосы на руку! – О'Кнопп Ворос вскочил с дивана и кинулся из квартиры на крышу, где на стоянке ожидал его флайер.

«Ну погоди, Брилла. Ты узнаешь, как морочить мне голову, – юноша ударил по кнопке автоматического взлета. – А ведь она в «Тихой лагуне». Точно там! Кто два дня назад ныл, чтобы я туда ее сводил. Что, нашла другого для этого? Ну, ничего. Мне бы только тебя найти!»

О'Кнопп удивленно покрутил головой. Его флайер все еще неподвижно стоял на крыше дома, хотя уже должен быть набрать высоту в несколько сот метров. Взгляд споткнулся о горящую красную лампу на панели приборов. Парень автоматически посмотрел на экран компьютера: «Надежность системы контроля работы двигателя восемьдесят процентов. Запуск запрещен. Для более детальной информации нажмите кнопку «Двигатель».

«Нет, сегодня точно не мой день. Невезуха на каждом шаге. И что мне нажимать эту кнопку. Все равно я там ничего не смыслю. Надо техническую службу вызывать», – Ворос раздраженно ударил по кнопке автоматической связи с технической службой.

– Оператор технической службы. Я вас слушаю.

– У меня флайер не хочет взлетать.

– Включите кнопку «Диагностика»

– Включил, – молодой человек с трудом сдерживал себя, чтобы не разразиться бранью.

– Ожидайте технической бригады, - через небольшую паузу сказала оператор, убедившись, что

вызов не ложный.

– И когда она будет?

– Через десять минут. Поменяем блок, протестируем и можете лететь.

– И сколько это займет времени? – О'Кнопп даже не пытался скрыть своего раздражения.

– От сорока минут до часа, – оператор отвечал спокойным вежливым тоном.

– Баккара! И за что я Вам такие деньги плачу?! Чтобы Вы только через час мне машину отдавали?!

– Вы расположены в первом круге обслуживания. Неисправность второй категории. Согласно «Перечню неисправностей», прилагаемого к договору, Вами подписанному, максимальное время ее устранения – час, – тон оператора оставался неизменно вежливым.

– Черт с Вами! Присылайте, наконец, бригаду!

– Они уже в пути.

Пританцовывая от нетерпения вокруг своего флайера, осыпая его проклятиями и пиная ногами, О'Кнопп Ворос вглядывался в небо, постоянно крутя головой.

Зеленый в красную полоску флайер технической службы парень увидел одновременно с флайером отца. Спутать было невозможно. Такого черного летательного аппарата марки «Карнивал» последней модели с серебристыми полосками на боках ни у кого еще не было в столице. Решение пришло мгновенно.

– Па, привет. Выручи меня! – выпалил О'Кнопп на одном дыхании.

– Что такое, Кнопп?

– Да у меня мой флайер поломался. А мне необходимо срочно в одно место.

– И какое это место?

– «Тихая лагуна»

– Та-ак…

– Па, ну честно очень нужно, – тон молодого человека стал заискивающе-просящем.

– Ладно, – наконец раздалось с небес, – ты дома?

– Да!

– Сейчас буду.

– Спасибо, па! Ну, наконец-то. Вас ждать, заснуть можно!

– Что?!

– Па, это не тебе, – торопливо ответил сын. – Это я техникам, которые прилетели мой флайер ремонтировать.

– Ладно, жди.

О'Кнопп Ворос увидел, как большой черный флайер плавно в развороте завалился на левый бок и взял курс на его дом.

Единственный сын Кнопп для Воросов был одновременно и большой радостью, и большим горем. А' Велле Ворос перенесла беременность с огромным трудом. Ее организм упорно отказывался от зародившейся и растущей в нем жизни. Да и зачать эту жизнь женский организм заставили насильно, буквально затащив его в беременность на толстом аркане, свитом из новейшей технологии искусственного оплодотворения и прошитом для прочности множеством пилюль и уколов. И таким же арканом тащили несчастное женское тело по беременности, утихомиривая его взбрыкивания все теми же таблетками и уколами. На шестом месяце не помогло и это. Задействовав все свои возможности, женское тело, словно мощным прессом исторгло для себя инородное тело. Крохотный, девятнадцати грамм веса и семи сантиметров в длину живой кусочек плоти не мог не то что пищать, а даже дышать. Миниатюрные мышцы еще не в состоянии были сжимать и расправлять грудную клетку, а до конца еще не сформировавшийся мозг не знал даже, какие команды следует отдавать им.

За спасение будущей разумной жизни принялась умная, по многим параметрам превосходящая человеческий мозг, но не считающаяся разумной машина. Бесстрастно, десять раз в секунду сканируя все органы младенца, нет, не младенца, еще плода, она, как опытный дирижер настраивала их, заставляя играть одним оркестром и уча этот «оркестр» единственной мелодии, единственной симфонии, которую он должен играть всю жизнь – симфонии жизни. И постепенно какофония исчезла и прорезалась нужная мелодия, сначала тихая и робкая, но потом звучащая все громче, уверенней.