Боевой расчет
Шрифт:
Егор взял стакан, рука, как и все тело, мелко дрожала, поднес его ко рту. И… уловил знакомый запах спиртного. Неужели водка? Или глюки? Понюхал – водка. Выдохнул, одним глотком опрокинул стакан. Он не ошибся, в стакане действительно была водка! Интересно, кто же так о нем позаботился? Обстоятельство более чем странное. Если он в больнице, пусть даже в дурдоме, то спиртное никак не может входить в рацион больного. Вопросов много, надо попытаться найти ответы на них. Ему заметно полегчало, боль в затылке не в счет. Можно и подумать.
Итак, кто и зачем вырубил его в подворотне? Чтобы доставить сюда? Возможно! Тогда вопрос
Но сие обстоятельство никак не устраивало Астафьева. А посему за свою жизнь придется побороться. Главное, набрать форму, а в этом ему должны невольно помочь сами псевдоврачи, если принять версию принудительного донорства. Ну а будучи в своей нормальной физической форме да с его знанием рукопашного боя и богатым опытом участия в этих боях, что-либо сделать с ним будет весьма проблематично. Естественно, если исключить применение оружия или каких-нибудь препаратов, тех же наркотиков. И все же версия его использования как подопытного кролика выглядела как-то неубедительно. Скорее с ним начали другую, пока непонятную игру. Что означают все эти непонятки последних суток? Визит Галины, сто лет бы ее не видеть, необъяснимое появление в холодильнике бутылки водки перед самым ее приходом, словно его готовили к встрече, расслабив спиртным, исчезновение Хомяка и, наконец, нападение в подворотне и эта палата, сильно смахивающая на камеру. Не может это все вместе взятое не иметь между собой связи! Не может!
Егор закурил. И все же пытаться сейчас сложить логическую цепь замысла противника, который, по всей видимости, у него неожиданно появился, не имеет смысла. Мало информации. Отсюда и предположений можно сделать сколько угодно, ничего не выяснив. Надо ждать дальнейшего развития событий и, исходя из вновь открывшихся фактов, понять, для чего он здесь. А может, и анализировать ничего не придется. Те, кому он так понадобился, придут и все выложат сами! И хватит об этом! Будь что будет!
В это время, словно за Астафьевым скрытно наблюдали, а так оно в действительности и было, вошел накачанный молодой человек. Егор оценивающе осмотрел качка, пытающегося любым своим движением продемонстрировать натренированные мышцы, не скрывая любования собой. Но Егор умел разбираться в бойцах. Поэтому качка, вошедшего к нему, сразу определил простым словом – шняга: ничего серьезного, одна сплошная показуха! Да, у людей неискушенных этот парень мог создать иллюзию несокрушимого бойца. Но такой «боец» хорош в постели с бабой, да и то бабушка надвое сказала. Потенция мужчины никак не связана с величиной его бицепсов.
Настоящего же бойца всегда выдает взгляд. Он у него спокоен, немного как бы равнодушен и в то же время напряжен, быстр, серьезен. А у этого качка – высокомерие, мнимое превосходство над всем остальным миром. Этот опасности не представляет. Одним словом – шняга, как уже окрестил парня Егор.
Парень взял пустой стакан.
Егор спросил:
– Больше не положено?
– Нет! – коротко бросил, не глядя на лежащего, качок.
– Понятно! Ну а как насчет туалета?
– Все под койкой!
– Я не об этом. Душ, бритье-мытье? Тазик, наконец!
– Какой еще тазик?
– Обыкновенный. Чтобы на пол не блевать. У меня дурная привычка во время запоя блевать нещадно, больше по утрам, но иногда эта пренеприятная процедура может затянуться и на сутки. А сейчас у меня как раз такой период!
– Я передам о тазике начальнику.
– А он сам не намерен со мной встретиться? По-моему, нам есть о чем поговорить.
– Не знаю.
– Понятно. Ты обычная «шестерка», мальчик на побегушках, короче.
– Ответил бы ты за базар, козел, но нельзя тебя трогать.
– А ты попробуй. Глядишь, и получишь в жало, а?
– Дал бы я тебе!
– Так в чем же дело? Или ты из команды пионеров с принципом «лежачего не бьют»? – продолжал провоцировать качка Егор, хотя никакой необходимости в этом не было. Просто не понравился Астафьеву этот парень, и Егору надо было немного разрядиться, поэтому он не мог остановиться.
– Пошел ты… – скривив квадратную физиономию, прошипел парень.
– Я-то как раз останусь, а вот ты действительно пошел, и не просто пошел… Ну понял, что я хотел добавить, козявка надутая! Слушай, а тебя каждый день через задницу, как жабу, надувают или с перерывами?
– Мужик, – парень смотрел на Егора с нескрываемой яростью, – прошу, заткнись, иначе!..
– Что иначе? – с интересом спросил Егор.
– Порву, как грелку!
– Это ты-то? Не смеши, чувак! Иди лучше. Да, хреново, если в этой конторе и все остальные такие же, как ты, по пояс деревянные. Тупоголовые, я хотел сказать!
Качок швырнул стакан в угол. Тот разлетелся на мелкие осколки. Хлопнув дверью, он вышел, багровый, словно переспелый арбуз.
«Ну и что, – подумал Егор, – чего добился? Вывел пацана из себя, нажил первого врага, а зачем? Вот натура!» – Астафьев вздохнул. Но удовлетворение от словесной дуэли он все же получил.
Егор откинулся на подушку, закурил. Его вдруг потянуло в сон. Неуклонно, нестерпимо, так, как никогда еще не тянуло.
Не иначе подсыпали какой-нибудь гадости в водку. Знали, что пациент обязательно выпьет. Он бросил недокуренную сигарету мимо пепельницы и провалился в наркотический сон.
Окончательно он проснулся на четвертые сутки и сразу почувствовал, что похмелье не одолевает его. Тошнота прошла, голова не кружилась, разум прояснился и… Появился аппетит! Эти симптомы указывали на то, что период выхода из запоя позади и пройден он во время длительного принудительного сна. Егор осмотрел тело. На венах рук – следы от уколов, значит, его организм поддерживали витаминами. И не давали проснуться раньше времени.
Он захотел в туалет. Оправившись, закурил.
Так! Неизвестные люди вывели его из запоя и привели в чувство. Значит, захвачен он не в качестве донора. Но и не из-за благотворительности же? Следовательно, он кому-то очень нужен трезвым. Это очевидно, но по-прежнему непонятно!
Дверь открылась, прервав размышления Егора.
Вошла молодая женщина в медицинском халате и все тот же качок, с которым ранее немного сцепился Астафьев. Следом женщина в годах. Она и убрала судно. Женщина-медичка присела на табурет, разложила на коленях тонометр. Попросила Егора: