Боевой вестник
Шрифт:
«Чертов шут» — весьма обидное для высокородного человека оскорбление. Однако Ханте имел обыкновение лишь смеяться в ответ на такие реплики, особенно во хмелю. Что он сделал и сейчас, отпив еще вина.
Роберт Брекенридж нахмурился: очевидно, было пора вмешаться. Оружие гости сдали по прибытии, и теперь оно хранилось под замком, однако малые поясные клинки лордов были частью их одеяния, и их не принято было снимать на время застолья. Исключение составляли лишь визиты к королю, но там разрешалось иметь при себе двуручный меч, если не было особого запрета на всякое оружие. В великом чертоге Брекенвуда, наоборот,
Роберт Брекенридж поднялся со своего почетного места, повернулся к гостям и трижды ударил серебряным кубком по столу, требуя внимания. Гости притихли: этикет обязывал слушать хозяина.
— Благородные лорды и рыцари! — воскликнул он своим хриплым голосом. — Я призываю вас к порядку и достоинству! Внемли моей просьбе, Эродин, сядь и верни свой клинок в ножны!
Тот недовольно взглянул на Роберта, однако повиновался.
— Вас же, сир Уорн, — Брекенридж устремил взор на Ханте, — я попрошу впредь наложить узду на ваше остроумие. Не забыли ли вы в хмельной неге, что и я, лорд великого дома Брекенриджей, являюсь тем, кого подобные вам величают «мыльными рыцарями»? Меня тоже восточный князь обменял на мыло, оценив мою жизнь и честь в сорок лавандовых кусков.
— Простите, Роберт, — замялся Ханте. — Я совсем иное…
— Я не держу зла и ваших извинений не требую, однако сейчас прошу не перебивать. Слова мои обращены ко всем и каждому. — Он окинул взглядом собрание. — Итак, несколько месяцев назад ко мне обратились с просьбой принять в замке ассамблею лордов. Это весьма почетная роль для любого дома. Мои земли уже третий год приносят небывало богатый урожай, леса дают много дичи, а рыбацкие сети доставляют даров от морского бога больше обычного. Следовательно, мне не в тягость прокормить собравшихся в моем доме благородных гостей, и я с удовольствием делю с вами пищу и вино. Однако вам не следует забывать, что ассамблея лордов — это не пьяный балаган в придорожном трактире. Мы здесь собрались ради обсуждения насущных дел, которые беспокоят вас, а значит, и меня. Ассамблея, конечно же, невозможна без споров, однако спорить подобает ради отыскания истины, а не ради оскорблений, ведущих к кровопролитным поединкам. Не забывайте о разнице между спором и склокой. Если вы не примете это простое правило, то я, по праву хозяина дома и сюзерена земель, на которых вы находитесь, эту ассамблею закрою.
Эродин Тандервойс снова поднялся:
— Мы чтим правила ассамблеи, и я прошу прощения у радушного хозяина. Даю слово, что если я и извлеку свой клинок вновь, то лишь для того, чтобы отрезать изрядный кусок от задницы вон того чудного кабанчика.
И лорд указал пальцем на крупную тушу жареного вепря с большим красным яблоком во рту. До этого блюда гости еще не добрались.
Все собравшиеся за столом засмеялись, и за смехом назревавший конфликт был забыт. Однако Роберт Брекенридж по опыту знал: ничто не проходит бесследно, и ссора Ханте с Эродином лишь отложена.
Тандервойс уселся на место, смех поутих, и тогда поднялся лорд Майрон Хонор. Он был еще не стар, лет тридцати с небольшим, но поседел еще в юности, и густые ослепительно-белые волосы обрамляли молодое,
— Досточтимые лорды, — начал он. — Полагаю, необходимо обсудить перечень тревожащих нас вопросов и составить письмо на имя короля Хлодвига. Каждый из нас поставит подпись, чтобы государю было ведомо, сколько знатных домов королевства это беспокоит.
Люди снова оживились, чертог наполнился голосами.
— Отлично! — воскликнул Тиодор Свон. — Как раз составим для Гильома Блэйда список тех, кому надо отделить голову от туловища!
— С чего бы это? — послышался другой голос, обладатель которого Брекенриджу не был виден. — Ассамблеи лордов на то и проводятся, чтобы составить общее прошение в письменном виде для короля. Или мы посудачим тут, аки заговорщики, да разбредемся по своим поместьям?
— Здесь не просто обсуждение насущных проблем, — подал голос Тиодор Свон. — Нас всех здесь собрало недовольство реформами, которые замыслил Хлодвиг. Не думаю, что он обрадуется такому приему их со стороны своих вассалов.
— Это не повод лишать головы владык знатных домов, — заговорил Тристан Теней. — Вам известен характер нашего короля — это не Дэсмонд Эверрет, Хлодвиг не жесток. Он разумный и великодушный человек.
— И поэтому решил обложить нас налогами?! — послышался злой голос откуда-то с дальнего конца стола.
— Да не поэтому! Король Хлодвиг находит, что простолюдинам не повредит быть грамотнее. Это впоследствии может положительно сказаться на делах всего королевства.
— Это как же? Каким образом?
— Послушайте! — Ханте Уорн поднял ладони. — Вспомните, где были лучшие ремесленники в государстве — лучшие кузнецы, каменщики, конюшие, плотники, врачеватели, сапожники и портные. На Волчьем мысу. И ведь там каждый крестьянин был грамотен. Волчий народ всегда стремился к образованию.
— Вот именно! — рявкнул Тандервойс. — И оттого они во все времена были непокорными и своенравными. Оттого они не признавали королевских наместников на своей земле! Оттого мятеж, после которого король Леон Эверрет отменил в Гринвельде рабство, начался именно с Волчьих земель! Мы этого хотим? Чтоб всякая чернь от берегов океана Предела до Змиева леса стала походить на этих заносчивых оборотней?
— Да где теперь этот волчий народ? — послышался смешок. — Сгинули все, один возведенный и остался.
— А не потому ли они сгинули, что, когда Мамонтов остров высадил на мыс своих корсаров и мангусов, кто-то из вас и ваших латников был далеко на востоке, в скифарийских землях, а большинство оставшихся дожидалось, пока вражеские орды перережут жителей мыса? — нахмурился Уорн. Поводов для шуток он более не находил.
— Да и поделом им! Они сполна ответили за свой мятеж!
— От свидетелей мятежа, положившего конец рабству, на тот черный день осталась лишь горстка древних стариков! К чему надо было дать врагу извести их потомков?
— Поделом!
— А при чем тут новый налог?
Роберт стоя наблюдал за спором. Теперь голосили практически все, и сложно было уследить, кому какая реплика принадлежит. Однако крупной ссорой пока не пахло. И то хорошо…
— Да как при чем? Он хочет обобрать знатные дома и на эти средства прикармливать чернь! Чья лояльность ему нужна? Великих лордов или оборванцев?