Боевой вирус

Засада на горном перевале была организована по хорошо отработанному сценарию. Это, можно сказать, был беспроигрышный вариант. Древняя тропа отчаянных контрабандистов, которая последний десяток километров причудливо петляла, огибая частые разломы в скальных породах, неуклонно поднимаясь к пикам невысоких, по местным меркам, гор, на этом участке выходила на край темного ущелья с резко обрывающимися на многометровую глубину крутыми склонами.

Еще сотня-другая метров — и начнется благословенный, хотя и некороткий, пологий спуск к мутным стремительным водам бешеной горной речушки, которая здесь наконец-то вырывалась из суровых каменных тисков и блаженно растекалась по живописному простору зеленой долины вполне миролюбивыми ручейками.

Оставался последний, но самый трудный и опасный участок. Справа — вертикальная стена, нависающая громадой, слева — обрыв. А под ногами — покрытая щебнем тропа, шириной чуть более метра, и небольшая, почти идеально круглая площадка впереди.

На эту площадку и ступили копыта лошади, замыкающей небольшой караван, когда раздались первые гулкие выстрелы. Огонь велся одновременно с нескольких позиций. Укрывшись за камнями, стрелки в считаные секунды выкосили почти половину отряда сопровождения, вынудили остальных сгруппироваться у дальнего конца площадки, защищенного нешироким вертикальным уступом.

Это место, на первый взгляд, казалось единственным островком относительной безопасности в океане грохота многократно отраженных чутким горным эхом выстрелов, леденящего душу свиста пуль и визгливых рикошетов множества скальных обломков, опасных не менее, чем породившие их кусочки свинца. На самом деле площадка являла собой идеальную ловушку. Находившиеся на ней люди были практически обречены. Они оказались отрезаны от обеих спасительных троп. Нападавшие, без сомнения, позаботились надежно перекрыть их кинжальным огнем. Контрабандисты ожесточенно отстреливались, сознавая, что надеяться можно лишь на чудо…

За ходом этого скоротечного боя внимательно наблюдал в бинокль одинокий человек. Он комфортно расположился за округлым камнем на небольшом гранитном выступе, метров на пятнадцать выше «кровавой арены» и чуть в стороне, на соседнем склоне. С головы до ног человек был замотан в бесформенный маскировочный плащ. Лоб прикрывал низко надвинутый капюшон, а нижняя часть лица пряталась в складках широкого пятнистого шарфа.

Вот человек насторожился и сосредоточил свой взгляд на ему одному ведомой точке. Что-то происходило не так! Действия контрабандистов были изначально предсказуемы: вначале — попытки спасти свой драгоценный груз, потом — страх за собственные жизни погонит их на прорыв по одному из двух направлений: вперед или назад, — и, наконец, отчаянная решимость как можно дороже «продать» уже не принадлежащие им жизни.

Вместо этого вся пятерка сгрудилась в небольшой каменной нише, выставив стволы своих автоматов в разные стороны. Человек усмехнулся — глупцы! — ниша прекрасно простреливалась, и трагическая развязка была делом нескольких десятков секунд. Однако его бинокль был направлен на странную фигуру в центре всей композиции. Это был мужчина без оружия в походном костюме явно европейского типа. Все остальные закрывали его своими телами, бросив без защиты груз на спинах низкорослых лошадей и совершенно пренебрегая собственными жизнями.

Чуть помедлив, человек на склоне достал из-за спины небольшой боевой арбалет, выбрал из металлического пенала короткую стрелу с зеленым наконечником, тщательно прицелился и плавно нажал на спусковой крючок. И тут же снова прильнул к окулярам бинокля.

Стрела попала в левое плечо мужчины. Он резко дернулся от неожиданной боли, недоуменно уставился на цветное оперение стрелы и тут же инстинктивно вздернул к месту ранения правую руку. Теперь-то и стало видно, что в руке у него находился никелированный чемоданчик, прикованный короткой цепочкой к запястью… Человек с биноклем удовлетворенно хмыкнул, вытащил из складок одежды мобильную рацию и негромко произнес несколько фраз на гортанном уйгурском наречии. Выстрелы нападавших затихли через пару секунд.

Однако за это время на площадке произошло что-то и вовсе непонятное и необъяснимое. Человек на карнизе четко увидел все происходящее в свой бинокль. Попадание стрелы в «европейца» прошло совершенно не замеченным для всей оставшейся в живых четверки контрабандистов. Кроме одного! Ничем не отличавшийся внешне от своих товарищей, он, однако, не столько участвовал в бою, сколько наблюдал за мужчиной с кейсом. И, конечно, заметил впившуюся стрелу. Не более секунды ушло у него на осмысление произошедшего и принятие решения. После этого его нога взлетела высоко в воздух, и развернутой стопой он изо всех сил ударил в грудь «европейца», который неминуемо должен был сорваться с площадки в пропасть. Так бы и случилось, но воздетая вверх рука с чемоданчиком чуть изменила направление удара и слегка погасила его сокрушительную мощь. Мужчина лишь сильно качнулся назад и отступил на шаг, оказавшись на самом краю обрыва с воздетой вверх правой рукой. Но нападавший не дал ему ни секунды передышки. В следующее мгновение он выхватил огромный нож-тесак, хранившийся в ножнах между лопаток, и с размаху опустил его лезвие на поднятую руку с кейсом в районе локтя «европейца»… Хлынул фонтан крови, а никелированный чемоданчик вместе с цепочкой, наручником и обрубком руки исчез в темных глубинах бездонной пропасти…

Человек на соседнем карнизе схватился за рацию, но опоздал: безо всякой команды нападавшие открыли ураганный автоматный огонь, и в считаные мгновения с охраной каравана контрабандистов было покончено.

Человек с досадой выругался сквозь зубы и сильно стукнул кулаком по камню, едва не разбив вдребезги рацию. Затем он поднялся на ноги и смахнул с головы низко надвинутый капюшон. Густые, чуть вьющиеся волосы иссиня-черным потоком упали на его плечи…

Женщина!

Пролетев несколько десятков метров, кейс ударился об острый выступ скалы, отлетел в сторону, ударился еще раз и еще… Вслед за ним летели щебень и камни, булыжники и целые обломки скальных пород. Этот камнепад нарастал и ускорялся по мере приближения ко дну ущелья.

Когда кейс неожиданно застрял, казалось, намертво, в узкой расщелине, тут же в его никелированный бок с размаха врезался обломок, по форме напоминавший нагрудную звезду американского шерифа. Своими острыми углами он искорежил крышку, оставив несколько глубоких вмятин и разломов, и выбил чемоданчик из каменных тисков, как пробку из бутылки.

Большое облако пыли, поднятое спровоцированной лавиной, полностью закрыло дно узкой расщелины вместе с бурным горным потоком. Даже пристальный взгляд самого внимательного наблюдателя не смог бы отыскать теперь в возникшем хаотическом нагромождении обломков некогда аккуратный и элегантный никелированный кейс с цепочкой.

Лежа под многотонным каменным прессом, он больше походил на маленький лист грязной, использованной промокашки. Один его угол был глубоко вмят внутрь, а вдоль образовавшейся с другой стороны длинной трещины проступали бурые капли сочившейся изнутри какой-то жидкости. Капли набухали, сливались друг с другом и узенькой верткой струйкой устремлялись вниз, к буйным водам строптивой горной речки…