Боевые маршруты
Шрифт:
Снимаю трубку, связываюсь с командирами полков. Те уже готовы, ждут боевого приказа. Разговор шифром предельно краток. Цели такие-то, встреча с истребителями там-то.
Звоню в штаб ВВС округа, чтобы доложить о готовности, Его начальника полковника С. А. Худякова на месте нет, командующего ВВС И. И. Копеца - тоже. На наш запрос: "Готовы ли к боевой работе истребители, как предусматривается планом?" - поступил ответ: "Их не будет. Лететь на задание без сопровождения". В то время мы еще не знали, что фашисты нанесли бомбовый удар по аэродромам, где базировались истребители, что большая часть самолетов уничтожена.
На всякий случай делаем еще один запрос. Нам отвечают: "Выполняйте задачу самостоятельно. Прикрытия не будет".
– Побьют нас, - высказал опасение Тельнов.
Я не хуже его понимал, чем грозит полет бомбардировщиков без истребителей, но не поддержал этот разговор. Это не учение, а война. Раз поставлена боевая задача, ее надо выполнять.
Чтобы ускорить передачу приказа в части, Тельнов и Вихорев побежали к своим телефонам, договорившись, кто и куда звонит. В это время ко мне вошел начальник дивизионных курсов командиров звеньев майор Никифоров.
– Товарищ генерал, - отрапортовал он.
– Люди рвутся в бой. Разрешите и мне с ними?
Он с таким нетерпением ждал ответа, что я не устоял, хотя мог его, как воспитателя командиров звеньев, пока придержать в резерве. Обрадованный Никифоров четко повернулся и опрометью бросился к самолету.
Вскоре аэродром огласился гулом моторов. Бомбардировщики один за другим поднимались в воздух и исчезали в предрассветной дымке.
Теперь аэродром оглашался лишь урчаньем автомашин, перевозивших людей на боевые точки. Переезжало и управление дивизии на запасный командный пункт, оборудованный в лесу.
– Федор Петрович, - обратился ко мне Вихорев.
– Вы тут командуйте, а я пойду к народу. Надо объяснить обстановку. Политработникам частей я уже звонил.
Вихорев имел за плечами большой опыт партийно-политической работы. Он и без дополнительных указаний знал, чем заниматься в такой острый момент. Ободрить людей, воодушевить их, не допустить и минутной растерянности, показать личный пример уверенности и деловитости. Не так давно Вихорев попал в аварию на самолете По-2, лежал в госпитале. Но теперь он, забыв о болезни, работал без устали.
Мипуло уже три часа, как полки ушли на боевое задание. По расчету времени, пора бы им уже вернуться, но с аэродромов никаких известий не поступало. Начинает одолевать тревога: все ли благополучно?
И тут раздался телефонный звонок. Говорил заместитель командира 24-го Краснознаменного бомбардировочного полка по политчасти А. Калинин. Голос у него был взволнованный. Чувствовалось, что человек еще не остыл от боевого азарта и хочет быстрее поделиться своей радостью:
– Докладываю: в районе города Бяла-Подляска разгромили танковую колонну противника.
На душе повеселело. Молодец Калинин. Именно ему я ставил задачу, как ведущему группы. И вот он привел экипажи домой с победой.
– Доложите подробнее, - прошу Калинина.
– Мы обманули противника, - уже спокойно продолжал Калинин.
– Сначала углубились на его территорию, затем развернулись и вышли на танковую колонну с тыла. Фашисты приняли нас за своих: открыли люки, вылезли из танков и замахали шлемами. Тут-то мы их и накрыли. Потом сделали еще заход, сбросили на колонну остаток бомб, обстреляли из пулеметов. Здорово получилось.
– Потери есть?
– Один бомбардировщик подбит, - ответил Калинин.
– На обратном пути нас догнали четыре "мессера". Двух из них мы сбили.
– Передайте мою благодарность всем экипажам, - попросил я Калинина и поинтересовался, рассредоточены ли самолеты.
– Так точно, товарищ генерал, - отрапортовал он, помолчал немного и вдруг тревожным голосом заключил: - Связь кончаю. К нам приближаются немецкие самолеты...
Минут через тридцать Калинин снова позвонил.
– Налет закончился, - доложил он.
– Аэродром атаковали семь "юнкерсов". Два из них сбили огнем с земли из турельных установок, два поджег какой-то наш летчик-истребитель, оказавшийся в воздухе на И-153. Все четыре бомбардировщика упали недалеко от аэродрома, догорают.
Эти вести обрадовали. Но очередной звонок крепко омрачил. Из штаба округа сообщили, что генерала Копеца нет в живых. Обязанности командующего ВВС возложены на генерала 10. Татарского, который был его заместителем.
С Иваном Ивановичем Копецем мы вместе служили в авиационной бригаде Военно-воздушной академии, вместе сражались на советско-финском фронте. В храбрости и решимости ему не откажешь, в Испании получил звание Героя Советского Союза. И вдруг...
Пытаюсь дозвониться в Минск, но связь не работает. Требую, чтобы соединили с Москвой - тоже не получается. В это время слышу над головой шум мотора. Бомбардировщик - по звуку определил я и выбежал на летное поле. Но почему один? Где остальные?
Летчик, совершив посадку, подрулил к командно-диспетчерскому пункту. Окинул я взглядом машину, и все стало ясно: правая плоскость в трех местах пробита снарядами, фюзеляж изрешечен. Рваные отверстия зияют и в остеклении кабины. Из кабины медленно вылез майор Никифоров. Вид у него был ужасный: глаза налиты кровью, лицо бледное, губы посиневшие. Он был так потрясен, что несколько минут не мог произнести ни слова.
– Что произошло, рассказывайте, - спрашиваю его, предчувствуя, что случилась большая беда.
– Побили... Всех побили, - тупо уставился он взглядом в землю.
Мне редко изменяло присутствие духа, но тут и меня взяла оторопь.
– Как всех?
– переспрашиваю летчика. Подошел штурман экипажа, пригладил мокрые от пота пряди волос и добавил:
– Не всех, конечно, но многих. Сели, где попало. Кто в поле, а кто и за линией фронта.
– Да что случилось? Говорите же толком.
– На подходе к цели нас встретили восемнадцать истребителей, - уже спокойнее начал рассказывать штурман.
– И начали наседать - атака за атакой... А защитить некому. Эх!- махнул он с досады рукой. И продолжал: