Боевые псы Одиума
Шрифт:
После стычки с перевозчиками Бунтарь и не рассчитывал на теплую встречу, но к темноте и полному безлюдью посланец оказался не готов. Он не стал кричать, чтобы обратить на себя внимание, – не позволило колючее чувство опасности, которую в Контрабэллуме можно было буквально ощутить кожей. Оглянувшись в последний раз на раскрытые двери лифта – ближайшего к нему источника света, – Бунтарь взял на изготовку пэйнфул и побрел по улице.
В этой гробовой тишине шум прибывшего лифта наверняка был слышен во всем городе – по крайней мере, превентор так думал. А значит, кто-нибудь из горожан рано или поздно заметит идущего по
А что, если именно он и есть та самая опасность, из-за которой граждане Контрабэллума попрятались по домам и вырубили в городе электричество?..
От этой элементарной догадки ошарашенный Первый застыл на месте и призадумался, не забывая, однако, посматривать по сторонам. Не исключено, что запертые в шлюзе перевозчики нашли способ связаться с Претором и предупредить его о прорвавшемся в город нарушителе. И хоть Бунтарь не видел у перевозчиков Скрижалей, это отнюдь не означало, что у парней нет других устройств связи, о которых на Периферии не знают.
Значит, освещенная улица – это ловушка. Вероятно, ближе к центру – там, где фонари горят ярче, – на него уже устроена засада. Вступать в конфликт с горожанами не хотелось, но, убежав в темноту, он только укрепит их подозрения. Стычку у шлюза еще можно счесть досадным недоразумением, но игра в прятки с согражданами давала им право обвинить пришельца с Периферии во враждебных намерениях.
Нет, что бы ни ожидало превентора на этой улице, пусть даже самое худшее, он не станет бегать по городу, словно вражеский лазутчик. Ведь Контрабэллум – пусть даже такой мрачный и незнакомый – был родным и для Бунтаря тоже.
– Я вам не враг! – громко провозгласил посланник, нарушая гнетущее безмолвие. – Слышите меня, граждане Контрабэллума? Я – превентор, который присягал вам на верность! Я пришел с миром и не собираюсь нарушать присягу! На Периферии возникли серьезные проблемы, и мне нужно срочно поговорить с Претором! Помогите мне, прошу вас!..
Продолжая уверять попрятавшихся сограждан в своих мирных намерениях, Бунтарь постепенно дошел до места предполагаемой засады. Однако никто так и не набросился на превентора из-за домов и не стал стрелять в него электрическими разрядами.
Еще больше озадаченный превентор остановился под одним из фонарей и огляделся. Не верилось, что призывы посланника не были услышаны. По крайней мере, на этой улице крики гостя уже переполошили бы всех, в том числе и спящих. Бунтаря обрадовал бы любой ответ, даже если бы крикуна попросили заткнуться и не нарушать тишину, – кто знает, возможно, Контрабэллум жил по особому суточному циклу и горожане ложились спать, когда на Периферии царил день.
Посланник почему-то не подумал об этом раньше, но сейчас видел, что город вовсе не спит. Когда эхо от криков Первого улеглось, Контрабэллум снова объяла тишина, такая же плотная, как прежде. Бунтарь подошел к ближайшему дому и заглянул в окно, забранное изнутри жалюзи. Оно было приоткрыто, но темнота в здании не позволяла рассмотреть то, что происходит в комнате. Вернее, то, что уже произошло, ибо вряд ли там находился кто-то живой. С каждой минутой превентор все больше склонялся к мысли, что город попросту вымер…
Постучав в дверь и опять не получив ответа, превентор обнаружил, что она не заперта. Поэтому Первый решил, что если он ненадолго заглянет в дом, дабы выведать, что к чему, этот поступок не будет таким уж непростительным хулиганством…
В течение следующего получаса Бунтарь открыл для себя очень много интересного и пугающего одновременно. Он вторгся почти в два десятка домов на этой и соседних улицах и везде видел одну и ту же картину: комнаты, в которых, судя по всему, уже долгое время никто не жил.
И вообще, осмотренные посланником дома мало чем напоминали жилые. В них имелись помещения, приспособленные для отдыха, где стояли кровати, столы, кухонное оборудование и другие привычные Первому вещи. Но эти помещения были настолько тесными и неуютными, что даже периферийный изолятор казался на их фоне настоящим дворцом.
Основную же площадь исследованных Бунтарем зданий занимало оборудование, укрытое пылезащитными чехлами из прозрачной пленки. Всевозможное оборудование: от небольших настольных устройств до огромных, порой занимающих собой целые залы агрегатов.
Магистрали из разноцветных проводов, идущих от электрических щитов… Пульты с давно погасшими индикаторами и дисплеями… Хромированная сталь и мощная оптика… Штативы и сложные коленчатые манипуляторы, напоминающие человеческие руки… Металлические и стеклянные резервуары различной емкости… Герметичные камеры с массивными дверями и крепкими тройными стеклами… Столы и кресла с широкими пристяжными ремнями и зажимами; их назначение больше пугало, чем удивляло, поскольку было очевидно, что вряд ли кто-то станет ложиться и садиться в эти кресла по собственной воле… А также множество прикрепленных повсюду надписей, схем и таблиц. Если Первому и удавалось их прочесть, то понять смысл написанного он все равно не мог.
Превентор лишь приблизительно представлял, для чего предназначено все это оборудование. Оно немного походило на то, что имелось в травмопункте на Периферии, но количество и ассортимент здешней медицинской техники были на несколько порядков выше. Неужели обитатели подземного города настолько болезненны, что нуждаются в таком крупном больничном комплексе, занимающем чуть ли не половину Контрабэллума? А может, и больше – Бунтарь выборочно проверил дома лишь на трех улицах. Хотя, судя по пышущим здоровьем крепышам-перевозчикам, Первый бы так не сказал.
Именно они не давали превентору окончательно поверить в то, что Контрабэллум по неизвестной причине полностью вымер. А также электричество, которое имелось во всех обследованных Первым домах. Включив рубильник на одном из электрощитов, Бунтарь тут же оживил заброшенный дом, наполнив его ярким светом ламп, теплом обогревателей и мерным гудением вентиляционной системы. В городе не было проблем с электричеством – горожане просто отключили свет перед тем, как покинули это место.
«Зря волнуюсь, – рассуждал Бунтарь, шагая по темным улицам на сей раз совершенно без опаски. – Это всего лишь служебный район, где никто не живет. Этакий большой медицинский пункт, в котором сегодня уже нет той необходимости, как в первые годы жизни людей под землей, когда они еще только адаптировались к непривычной среде. А свет на улице включили перевозчики, когда проезжали по ней к лифту. Сам же Контрабэллум наверняка расположен в другой пещере. Я, кажется, видел на том конце улицы какие-то ворота. Уверен, туда-то мне и нужно…»