Бог Боли
Шрифт:
Этот псих неисправим. Кроме Крейтона, он самый собственнический тип.
На самом деле, Крейтон находится в своей собственной лиге. Он не только собственник до такой степени, что постоянно смотрит на Тигра, когда тот ложится мне на грудь, но и настолько последователен в этом, что ни один парень не приближается ко мне в страхе перед его гневом.
Даже Гарри, который гей, влюблен в Крейтона и является лидером его фан-клуба, не защищен от его ревности.
Я прислоняюсь к машине и решаю побродить
На самом деле он пользуется аккаунтом, который мы с Реми создали для него давным-давно, но он сменил пароль и все остальное, потому что Реми планировал разместить «странное дерьмо» на его странице.
Фотография профиля Крейтона такая же, как и в его первом сообщении. Это селфи, которое он сделал, когда я спала. Я сплю у него на коленях, уткнувшись головой ему в грудь, так что моего лица не видно, а видно только половину его.
Его венозная рука по-хозяйски обхватывает меня за талию, а подпись гласит:
«Моя девочка. Моя женщина. Моя.»
Это было в тот месяц, когда мы были в разлуке. Ровно за день до того, как он похитил меня на тот остров.
Как романтично.
Нет.
Вторая фотография — это еще одно селфи, которое он сделал после того, как мы вернулись в колледж. Он несет меня, положив руку мне под задницу, мои ноги обхватывают его обнаженную талию, а моя голова утопает в его плече.
«Я уже говорил, что она вся моя?»
Третья фотография — та, на которую я смотрю сейчас и которая заставляет меня с трудом дышать, — размещена им совсем недавно.
Перед боем я как бы проскользнула в раздевалку для последней попытки отговорить его от поединка против Джереми.
Большая ошибка.
Он не только смотрел на меня как голодный хищник, но и источал дикий адреналин.
Излишне говорить, что у меня не было ни единого шанса.
Крейтон оттрахал меня до бесчувствия, прижав к скамейке, мою киску, а затем задницу, пока он кусал мое горло и шлепал меня.
У меня пульсирует сердце, а рубцы на заднице жгут при воспоминании об этом. Я должна чувствовать себя ненормальной из-за того, что получаю от боли столько удовольствия, но я научилась принимать это в себе и в нас.
Я научилась признавать то, что делает нас такими, какие мы есть, потому что я понимаю, как нам повезло, что мы настолько совместимы, несмотря на то, что у нас такие разные характеры.
Как в головоломке, хорошие и плохие части идеально подходят друг другу.
На фотографии, которую он разместил, он целует меня в шею, вскоре после того, как мы закончили. Мои глаза закрыты, а его — открыты, он смотрит в камеру с леденящим душу собственничеством.
«Напоминание:
По мне пробегает мурашка и танцует у основания позвоночника.
Он просто невозможен.
Но фотография мне все равно нравится. Что? Я тоже хочу, чтобы она была у меня в галерии. В следующий раз, когда я поймаю девушку, флиртующую с ним, перешлю ее на его аккаунт в Instagram.
Который он сделал для меня.
Без шуток, на днях он сказал:
— Ты же говорила, что отпишешься от всех парней, если я заведу аккаунт в Instagram? Сделай это.
Я напомнила ему, что сказала, что он должен иметь социальные сети, чтобы следить за мной, а не для того, чтобы отрезать меня от мира, но он не хочет этого.
В любом случае, я собираюсь отправить это Гарри и его постоянно растущему фан-клубу, когда он будет насмехаться надо мной.
— Неужели ты не можешь это прекратить?
Очень знакомый голос доносится из нескольких рядов впереди. Я позволяю своему телефону скользнуть в карман платья и пробираюсь вдоль машин.
Сесили стоит в тени, ее серебристые волосы развеваются на ветру, она крепко сжимает телефон.
Странно, но на ней простая черная футболка без кавычек.
— Ты не понимаешь. Я просто не могу этого сделать, — шепчет она дрожащим голосом, и мне хочется протянуть руку и обнять ее.
Она уже давно расстроена, и даже Глин на днях выразила свое беспокойство по этому поводу.
Должно быть, я шумела, пытаясь приблизиться к ней, потому что она смотрит на меня взглядом оленя, пойманного в свете фар, прежде чем отнять телефон от уха и положить трубку тому, с кем она разговаривала.
— Анника? — ее тон холодный, немного неправильный, как будто это не та Сесили, которую я знаю. — Что ты здесь делаешь?
— Эм, я вроде как не могла смотреть, как мой брат и мой парень дерутся. Тем более, что они в обиде. — Я процитировала последнее слово.
— О, я понимаю. — Ее голос смягчается.
Я медленно подхожу к ней, боясь, что любое резкое движение заставит ее отпрянуть.
— Ты в порядке, Сес?
Она молча кивает.
Хотя Джереми стал невыносим с тех пор, как узнал, что Сесили помогла Крейтону похитить меня, я не держу на нее зла.
Во-первых, она не знала и действительно думала, что он только хотел поговорить со мной, прежде чем ее выбросили из самолета.
Во-вторых, она и так достаточно натерпелась от Джереми. Я знаю, каким суровым может быть мой брат, и ему никогда не нравилась Сесилия.
Это взаимно, но все же.
И иногда я замечаю, что они смотрят друг на друга так, что мне сложно понять, о чем идет речь.
— Я всегда здесь, если ты захочешь поговорить, — тихо говорю я ей. — Даже если это касается Джера.