Бог Гнева
Шрифт:
Неважно, как часто, где и как я ее трахаю. Неважно, беру ли я ее как мужчина или как зверь; никогда не будет дня, когда я буду смотреть на Сесилию и не чувствовать потребности погрузиться в ее тело, владеть ею и прижать ее к себе как можно ближе. Я хочу запереть ее в том маленьком уголке между моим сердцем и грудной клеткой, чтобы она никогда не смогла выбраться.
Пока однажды она не проснется и не поймет, что всегда должна была быть моей.
Не ублюдка Джона. Не Лэндона.
Моей.
—
— Это даже не слово, — говорит она ему, ее голос накаляется.
— О, простите, лексическая полиция. Вопрос остается открытым: как ты перестала быть ханжой?
— Перестань называть ее ханжой, Реми!— Ава бросает в него салфетку, выглядя рассерженной от имени Сесилии.
— Она никогда не была ханжой, — говорю я, и рука Сесилии дрожит в моей руке, ее тело становится мягче, а губы слегка приоткрываются — в благоговении или восхищении, я не знаю.
— Вы, должно быть, говорите о другой Сесилии, потому что эта, — Ремингтон показывает на нее большим пальцем, — дипломированная ханжа, которая краснеет при одном упоминании о сексе. Смотрите! Дамы и господа, доказательства прямо здесь.
Конечно, уши и щеки Сесили меняют цвет. Я глажу ее руку своей, и она бормочет:
— Я собираюсь убить тебя, Реми.
— Я тоже. — Ава бросает в него что-то еще. Оливку.
— Ты можешь попытаться, но успех невозможен. — Он хватает Крейтона за плечо. — Защити меня от этих сумасшедших пум, отпрыск!
Его кузен просто убирает руку Реми, чтобы снова сосредоточиться на моей сестре. Он эффективно притворяется, или на самом деле думает, что она единственный человек за столом, несмотря на тонкие попытки Анники оставаться вовлеченной в разговор.
— Какого хрена? Какого хрена? — Ремингтон недоверчиво уставился на Крейтона. — Ты только что отмахнулся от меня, отпрыск? Я не могу в это поверить. Я трачу все свое время на твое воспитание, а теперь, когда у тебя есть Анни, ты меня совсем бросил?
— Перестань, — говорит ему Брэндон с мрачным выражением лица.
Ава и Сесилия набрасываются на Ремингтона. Крейтон по-прежнему игнорирует его. Глиндон пытается разнять драку.
Мы с Киллианом откидываемся в креслах, чтобы посмотреть на это шоу уродов, а я в это время планирую как можно скорее увести ее отсюда.
— Ну и цирк, — бормочу я себе под нос.
— Добро пожаловать в то дерьмо, которое любят устраивать британцы, — говорит Килл с ухмылкой. — Это интересно.
Для него, потому что ему нравится смотреть, как разворачивается хаос. Я предпочитаю контролировать его, душить и не давать ему дышать, если это не является абсолютно необходимым.
Мой телефон вибрирует, и я достаю его, в то время как Килл одновременно достает свой.
Это сообщение в групповом чате.
Николай:
Гарет: У нас вообще-то есть жизнь помимо того, чтобы развлекать тебя, Нико.
Николай: Да отвали, ты, наверное, учишься как ботаник.
Гарет: Как я уже сказал. Жизнь.
Киллиан фотографирует сцену, точнее, Брэндона, который игнорирует хаос, разворачивающийся вокруг него, поставив локоть на стол и опершись подбородком на руку. Он проверяет свой телефон со скучающим выражением на лице.
Ухмылка Чеширского кота приподнимает губы Киллиана, когда он отправляет фотографию в групповой чат.
Проходит всего секунда, прежде чем приходит ответ.
Николай: Где ты, мать твою, наследник Сатаны?
Киллиан: Расширяешь мои возможности?
Николай: Пошел ты нахуй. Не нервируй меня, а то я отрежу тебе член, пока ты спишь.
Киллиан: Я тоже говорил тебе не действовать мне на нервы, но ты пошел и выпил с Глиндон.
Николай: Это было несколько недель назад.
Киллиан: Все равно считается.
Николай: Знаешь, что тоже считается? Количество твоих дней.
Джереми: Успокойся.
Николай: Джер! Ты видел, какую чушь он несет?
Джереми: В его словах есть смысл.
Николай: Ни хрена? Как ты можешь принимать его сторону, а не мою?
Джереми: Я хочу, чтобы ты хорошенько подумал о том, что сделал за последние пару недель, Нико.
Николай: Ты, блядь, не можешь быть серьезным. Я теперь даже не могу поговорить с Сесилией?
Джереми: Нет, если это может помочь.
Я делаю снимок стола, включая Брэндона, и отправляю его в групповой чат.
Николай: Я ранен, Джер. Почему ты не взял меня с собой?
Джереми: Я думал, ты был занят... чем? О, сном, чтобы сохранить энергию для насилия.
Николай: Я бы пожертвовал этим ради тебя, Джер. Для чего нужны братья?
Джереми: Ага. Ты все равно уклонился от пули. Британцы скучные, за исключением Сесилии.
Киллиан: И Глиндон. @Николая Соколов Я спросил тебя, хочешь ли ты, чтобы я взял тебя на прогулку, но ты сказал нет.
Николай: Я не твоя гребаная собака, ублюдок. К тому же, я только что узнал, где это место. Приготовься встретить своего создателя через пятнадцать минут.
Я выключаю экран своего телефона. Мы с Сесилией должны уйти, пока не появился Николай и не начал драму более значительного масштаба, чем Ремингтон, потому что, в отличие от него, мой друг действительно разговаривает кулаками.