Бог и фея
Шрифт:
— Неплохо сыгранно, Локи! — похвалил Всеотец мага, который, повернувшись на голос, насмешливо, но всё же с некоторым уважением, смотрел на царя.
— А ты как думал, — усмехнулся Локи. — Я напрактиковался, пока был послушным сыночком. Но всё-таки, как ты догадался, что я жив?
—Ты слишком себя любишь, чтобы умереть вот так просто, — ответил Всеотец, становясь напротив восседавшего на троне Локи. — К тому же, я помню всех стражников своего дворца, а тот, чью внешность ты скопировал, несёт службу около Биврёста.
— Как я мог так просчитаться! — картинно воскликнул маг. — Ты, наверное, и имена их помнишь?
Один оставил эту реплику без ответа. Он внимательно смотрел на сидящего пред ним Локи.
— А всё-таки хорошо, Всеотец, что мы с тобой сумели договориться, — прервал затянувшееся молчание Локи. — Могу представить, что было бы, если бы я попытался обманом захватить трон.
— Ты бы убил меня, — просто ответил Один.
— Убил? Да, может быть, — медленно проговорил Локи. — Не знаю, но, скорее всего, ты прав. Конечно, оставалась вероятность, что ты снова заснёшь, но полагаться на неё было бы опрометчиво. Кстати, — вдруг, словно, вспомнив что-то важное, воскликнул Локи, — напомни мне, почему ты решил пойти на мои условия?
— Во-первых, условия были лишь отчасти твои, — терпеливо ответил Один. — Многое из предложенного было моей идеей. Во-вторых, мне вовсе не хотелось начинать войну, когда Асгард ещё так ослаблен нападением Малекита. А в-третьих, — Один остановился, но затем продолжил, — в-третьих, встань ты на моём пути с намерением убить, я бы просто испепелил тебя, сил у меня для этого, по крайней мере, достаточно.
— Интересно получается, — задумчиво сказал Локи. — И ты, и я убили бы друг друга, не сомневаясь, но до этого, по разным причинам, не дошло. В связи с этим, я хотел бы уточнить одну вещь. — Локи пристально посмотрел на Всеотца, казалось, то, что он хочет сказать, он бы не произнёс вслух ни при каких других обстоятельствах. — Если бы мы не договорились, и Тор бы не отказался от трона, ты бы отдал его мне добровольно? — Локи произнёс это, но Одину показалось, что маг хотел сказать, что-то другое, но намеренно начал издалека.
— Да, — ответил царь. — Потому что ты, Локи, мой достойный сын, каким бы ты ни был и каким бы ты себя ни считал!
Локи сидел, как громом поражённый, на его лице застыло выражение крайнего удивления. Прищурившись, он смотрел на отца. То, что сказал Один, не укладывалось в его понимании. Ему бы отдали трон просто так, он достоин.
— И это после всего того, что я совершил? — тихо проговорил Локи. — После того, как я чуть не разрушил Мидгард и Ётунхейм, после того, как узнал о своём происхождении и только и мечтал о том, как бы навредить тебе и Тору; после того как ты забрал меня из прошлого Мидгарда, обвинив Малефисенту в том, что она затуманила мой разум. И после всего этого ты допустишь меня на престол? — Маг удивлённо смотрел на царя. Он не верил своим ушам.
— Обвиняя себя сейчас ты, незаметно назвал одну из причин, по которой я тебе доверяю, — ответил Всеотец.
— И какую же, я что-то ничего позитивного и светлого не вижу! — огрызнулся Локи, начиная сердиться. Ох уж этот Один, всегда найдёт, чем голову поморочить!
— Чародейка Болот Малефисента, — тихо подсказал Царь. — Именно из-за неё, вернее, твоего отношения к ней, я тебе доверяю.
— Малефисента, — медленно произнёс Локи, словно пробуя это имя на вкус. —
Перед его мысленным взором мгновенно предстала фея. Предстала такой, какой он видел её в последний раз: бледная, в чёрном костюме, облегающим её стройное тело, чёрные волосы взлохмачены, глаза горят, полные губы плотно сжаты. Она творит заклинание, создаёт портал. Он, наблюдая за ней из мрачного мира Таноса, не мог не переместиться к ней, не увидеть её прямо пред собой вживую, а не через зеркало. Ему хотелось обнять её, прижать к себе, почувствовать тепло её тела, ведь Локи понимал тогда, что они не увидятся ещё очень долго, быть может, никогда, если он не попадёт в Асгард к Биврёсту, ведь только оттуда можно было переместиться во времени. Ведь Танос ни при каких условиях не пожелал бы открыть юному магу секрет Времени.
Поэтому Локи, презрев все лимиты энергии, переместился на Землю, чтобы, фактически, попрощаться. Но, как ни не хотелось ему давать Малефисенте пустые надежды, он всё же пообещал ей, что вернётся, потому что не мог иначе, не мог совсем разуверить её. Локи отлично понимал, почему фея рискнула переместиться во времени и пространстве: она хотела узнать, что с ним случилась после того, как Один неожиданно забрал его в Асгард. И Локи понимал, что женщина, сумевшая пройти сквозь время ради встречи с ним, способна на многое и что, не пообещай он ей, что вернётся, она бы, чего доброго, отправилась бы к Таносу, чтобы выяснить, что Локи затевает. Эта мысль, пришедшая Богу, когда он обнимал Малефисенту, испугала его, ведь он прекрасно представлял, что Танос может сделать с феей, не представляющей, с каким существом она разговаривает. В сущности, своим обещанием Локи спас Малефисенту от неминуемой гибели от рук Безумного Титана, а маг не сомневался, что Танос не оставил бы фею в живых, а она, при всём её могуществе, не смогла бы противостоять Бессмертному.
За те два года, что прошли с того момента, как они виделись в последний раз, Локи нередко вспоминал фею. Долгими ночами в мире читаури, расхаживая по каменистому осколку бывшей планеты Титан, Локи перебирал в памяти всё то время, что они с Малефисентой провели вместе. Вспоминал их первую встречу, когда она буквально выросла перед ним из-под земли, то, как сначала холодно и надменно они общались. Локи боялся, что с течением времени воспоминания померкнут, отойдут, что он вскоре уже даже лица феи не вспомнит, но волновался он зря, ибо эти моменты были одними из немногих его счастливых воспоминаний, которые он бережно хранил в своей памяти. И вот теперь, сидя на Асгардском троне, разговаривая с Одином, Локи за секунду вспомнил всё, что с ним произошло с того самого дня, как он поджёг окраину города в далёком мире.
— Она дорога тебе, — произнёс Всеотец, выжидавший, пока Локи вернётся из глубин воспоминаний. — И именно поэтому, потому что ты смог полюбить, несмотря на то, что ты — наполовину ётун, несмотря на то, что ты был обманут, и рухнула твоя мечта, несмотря на всё это в твоём сердце осталось место любви. Поэтому ты достоин занять трон Асгарда.
— Как всё странно получилось, — с расстановкой, тщательно взвешивая слова, ответил Локи. — Чем я хуже, чем больше бед свалилось на меня, тем я стал достойней трона! Воистину, какая-то обратная зависимость! Я не совершил ни одного подвига, если только подвигом нельзя назвать союз с Таносом, но, тем не менее, трон всё равно мой! И это не принимая во внимание, что мы с тобой, отец, мягко говоря, обманули Тора! Не сомневаюсь, что он будет в ярости.
— Сначала — да, но потом он всё поймёт. Он бы не был по-настоящему хорошим царём. И я всегда это знал.
— Если знал, так почему же не пустил на трон меня? — удивлённо спросил Локи.
— Всему своё время, сын, — строго ответил Один. — Тогда ты был ещё не готов к такой ответственности.
— Если бы я стал царём два года назад, всего этого можно было бы избежать. Я не остался бы брошенным сиротой с разбитым сердцем! — повысил голос маг. Ему уже порядком надоели загадки Всеотца, но ради трона Асгарда он был готов потерпеть ещё немного.