Бог-Император, к доске! Том 4
Шрифт:
— Тебе нравятся эти изменения?
— Они… немного пугают меня. Особенно той скоростью, с которой происходят, — призналась Мария, — Но в тоже время я вижу, что они идут тебе на пользу. И от этого мое сердце наполняется теплом.
— Вот как, — я улыбнулся, — Что ж, буду считать это за комплимент.
— Ох, Вадим… — Мария вздохнула, — Я очень переживаю за тебя… Иногда просто места себе не нахожу. Все эти жуткие мысли так меня гнетут. Довлеют надо мной, как тучи.
— Не волнуйся, — ласково шепнул я ей, — Я не дурак.
— Звучит как речь взрослого человека, — Мария с облегчением выдохнула.
Мое тело начало тоже реагировать вполне естественным образом, ощущая близость молодой горячей женщины. Леди Вышнегорская тоже почувствовала это, и попыталась отстраниться. Но я лишь крепче прижал её к себе. Не сегодня, Маша. Тебе от меня больше не сбежать.
Не хочу отпускать Марию… Есть в ней что-то такое… как и в Эйке. Хочу, чтобы она стала моей женой. Старшей, младшей… не важно. Я хочу их всех.
Она обняла меня в ответ, более не пытаясь убежать. Но я чуть ли не физически ощущал неуверенность и сомнение, идущие от Марии.
— Вадим… — услышал я тихий шепот, — Это… Это… это неправильно…
Я чуть отстранился, взял смущенную Машу за подбородок, развернул её лицом к себе так, чтобы наши глаза встретились. Та робко глядела на меня, чем-то напоминая робкого, маленького котенка, которому так не хватало ласки и заботы. Я наклонился к её лицу, потянулся к её пухлым, чуть приоткрытым губам и накрыл их своими. Ласково и нежно я целовал леди, лаская её плавными прикосновениями. Параллельно руками я гладил её по спине, не давая выкрутиться и убежать.
Первое время Мария никак не реагировала, но постепенно начала робко и неуверенно отвечать, лаская мои губы своими. Она всё ещё дрожала, но уже не так сильно как раньше. Судя по участившемуся дыханию, Маша жаждала большего, но я не торопился. Я скинул шаль с её плеч и, словно дразня леди, спустился вниз по её шее к ключицам, дразня губами и языком каждую ложбинку горячего тела.
— Вадим… не надо… — шептала Мария. Но уверенности в её голосе я не слышал, — Мы же мама и сын…
Но меня уже было не остановить. Я не воспринимал Марию как родственницу. А Вадим не являлся её родным сыном, лишь приемным. С моей стороны я никаких препятствий не видел.
И что-то мне подсказывало, что и сама Мария уже перестала воспринимать Вадима как сына. Этот процесс начался давно и завершился буквально на днях, когда мы переехали, и Мария признала меня главой семьи.
Она уже приняла этот свершившийся факт сердцем, но ещё не осознала разумом. Маша хотела меня, хотела как духовно, так и физически. Как сына того человека, которого когда-то безумно любила. Дмитрия Вышнегорского уже не вернуть… но его сын, Вадим Вышнегорский, вполне мог бы заменить его.
Мы целовались — страстно, исступленно. Я чувствовал, как по щекам зажмурившейся Марии бегут слезы, попадают на меня и стекают по подбородку.
— Я хочу тебя… Будь моей, Маша… — я поставил свой опустошенный бокал на столик. Забрал у Марии её бокал и поставил рядом. А то ещё разольет.
— Как? Прямо… — щёчки Марии окрасил яркий румянец, — Прямо здесь?
— Тебя что-то смущает? — невозмутимо поинтересовался я, вновь притянув её к себе.
— Я никогда не занималась любовью… когда дома находились посторонние… — робко призналась она, имея в виду, очевидно, Аманду, гремевшую посудой на кухне, — Это… это так постыдно.
— Нет больше смысла тянуть… — я крепко ухватился за крепкие ягодицы леди Вышнегорской. На ощупь те оказались отзывчивые, мягкие и упругие. Не смотря на годы леди сохранила безупречную форму. Не удивлюсь, если она тайком тренировалась, чтобы не терять тонус. Может быть не каждый день. Но упражнениями она точно не пренебрегала.
Кроме мышц я нащупал и некоторое количество возрастного подкожного жирка, что придавал ягодицам прекрасной леди дополнительный приятный объем. Трогать это великолепное сочетание мягкости и упругости было сущим удовольствием.
Мария ойкнула, глядя на меня очень смущенно. Но в глубине её глаза начало медленно разгораться пламя, которое я так хотел увидеть.
Я внимательно смотрел в её глаза, чуть ли не напрямую читая её мысли и ощущения.
«Внутри его объятий так удобно и спокойно», — думала Мария, — «Слышу биение сердца Вадима, ощущаю волну тепла от его тела, тепла, проникающего в меня. Чувствую его запах, запах мужчины. Мужчины, давно уже не мальчика», — вот что было у неё в голове.
Я ласково улыбнулся, глядя на неё. Мария чувствовала, как её рамки дозволенного начинают таять. Сквозь испаряющиеся преграды, что она сама долго выстраивала, в неё начало вливаться теплое светлое чувство. Сначала робко и неуверенно, а потом уже непрерывным потоком.
Тепло проникало глубже и глубже, входило в каждый духовный поток, смешивалось с духовной силой и оживляло всё внутри.
— Как приятно… и уютно… — удивлённо прошептала Мария, — Вадим… ты… что-то делаешь?
— Ничего не делаю, — я покачал головой. Это была правда, — Оно всё само… происходит.
— Удивительно…
Я опрокинул её на диван, навалился сверху. Даже просто лежать на Марии было очень приятно из-за её нежного тела. Как будто лежишь на мягкой перине.
Я целовал её — всюду, куда мог дотянуться. Леди Вышнегорская уперлась мне руками в грудь, но как-то неуверенно, как будто боролась не только со мной, но и с собой. Она хотела меня, но в тоже время очень боялась своих желаний. Алкоголь и плоть, разогретая после баньки, лишь подбрасывали дровишки в костер.
В моей груди разгоралось пламя, растекалось по моим венам и духовным потокам. Теперь меня просто невозможно остановить…