«Бог, король и дамы!»
Шрифт:
Когда на пятую ночь Мало куда-то запропастился и перед юным графом предстала блестящая возможность бежать, шевалье почувствовал себя настолько усталым, что мог только забраться в постель Себастьена и уснуть. К сожалению — ненадолго. Вернувшийся среди ночи Мало, за шиворот вытащил юношу из-под одеяла, с яростью затряс, отшвырнул к стене.
— Я тебе где спать велел?! Где?!
— Да пошел ты к черту, Мало! — взорвался шевалье, хватаясь за шпагу. — Я не хуже тебя! Я взнос заплатил!..
— Ученический! — рявкнул в ответ Себастьен и хлестнул Жоржа-Мишеля шпагой плашмя. Юноша охнул, выронил шпагу, упал
Жорж-Мишель перестал всхлипывать, ошарашено глядя на браво. Попробовал пошевелить пальцами — получилось.
— Думаешь, у нас как в провинции — шпагой махать умеешь, так и ладно? Нет, парень, я твой наставник, а ты мой ученик — так что если я сказал спать у двери, будешь спать у двери.
— Но тебя же не было, Себастьен!.. — попытался оправдаться молодой человек и шмыгнул носом.
— Дурак! — рассердился браво. — Ты хоть слышал, как я по лестнице шел? Не слышал. А как я дверь открывал? Да тебя тепленьким можно было брать! По горлу чик — и нету. Деревня…
— Подожди-подожди, Себастьен, — растерянно забормотал шевалье, неожиданно почувствовав себя совершенно беспомощным. — Как это — по горлу? Я же свой… Я же твой ученик…
— А так. Обыкновенно. Мэтрам я тебя пока не представил. Кто я такой, чтобы сам к ним лезть? Я, между прочим, свой взнос в пятьсот ливров только две недели назад уплатил. Ты у меня вообще — первый, — признался Мало.
Юный граф обхватил голову руками. Это к кому же его послал Ландеронд?
— Да, ладно, не переживай. Спи пока поперек двери — так к тебе точно никто не сунется. И заказы ищи. Ты на взнос быстро заработаешь — ты парень ловкий. Я тут поспрашивал. Знаешь, кого мы завалили?
Жорж-Мишель на всякий случай замотал головой.
— Графа! Настоящего! Представляешь, как повезло? Это тебе не горожанина прирезать. Из-за этой птицы стража весь Париж перевернула. Вот так то. Ладно, Сен-Жорж, иди спать. Завтра у тебя такой день…
То, что шестой день среди парижских браво будет необычным, молодой человек понял наутро, когда Мало недовольно покачал головой и заявил, будто у его ученика провинциальный вид. Потребовал от юноши как можно более лихо напялить шляпу. Критически осмотрел. Нахмурился. Решительно расстегнул на куртке ученика все пуговицы кроме последней. Почесал затылок и распахнул на Сен-Жорже еще и рубашку.
Жорж-Мишель, ощутивший себя куклой в руках обезумевшего камердинера, послушно позволил проделать над собой все эти операции. По требованию Мало прошелся по комнате, повернулся. Себастьен распахнул окно и крикнул вниз, чтобы ободрали хвост петуху. В тот же миг с улицы послышался шум, топот ног, женская ругань, но через несколько минут взбежавший по лестнице Косой вручил Мало несколько перьев.
Украсив свою шляпу целым пучком и пожертвовав одно перо на шляпу Сен-Жоржа, Себастьен, наконец, удовлетворенно кивнул и велел ученику следовать за собой.
— Ты рядом со мной не иди, — наставительно внушал Мало, спускаясь по лестнице. — Ты на пол шага отставай. А когда я тебя представлять буду — поклонись и помалкивай. Говорить будешь, когда тебя спросят.
Шестеро оборванцев при оружии почтительно сдернули шляпы, когда Мало и Сен-Жорж показались на пороге дома. Себастьен только небрежно кивнул.
— Послушай, Себастьен, — Жорж-Мишель дернул «наставника» за рукав. — А они что — тоже твои ученики?
— Скажешь тоже… Им до ученика, как тебе до неба. Так, прихлебатели. Станешь мастером, тоже таких заведешь.
— Себастьен, а мы куда? — не унимался шевалье, заметив, что они покинули Латинский квартал и вышли на широкую и нарядную улицу Сен-Жак. Оборванная свита Мало упорно двигалась следом за ними.
— На Гревскую площадь, конечно, — пожал плечами Себастьен. — Сегодня сам Кровавый Клеман на колесо пойдет.
Молодого человека передернуло.
— Себастьен, я не хочу. Что я по-твоему, никогда колесования не видел?
— Что значит «не хочу»? — упер руки в боки браво. — Когда тыпойдешь на колесо, тебе ведь захочется, чтобы все друзья собрались на твой праздник?
— Но я вовсе не хочу на колесо, — заявил Жорж-Мишель.
— А куда ты хочешь? На виселицу? Так это для всякой швали вроде воров. Или, может, тебе охота на галерную скамью? Ты вот что, Сен-Жорж, помалкивай о такой блажи. Для честного браво умереть на галерной скамье еще позорней, чем на виселице.
Жорж-Мишель опустил голову и поклялся молчать.
Весь Париж высыпал на улицы, спеша полюбоваться на казнь. Граф де Лош, не имевший опыта нахождения в толпе, так часто останавливался, чтобы поглазеть на потных спешащих горожан, что в очередной раз заслужил от Мало выговор за провинциальность. Зато когда сам Себастьен шел прямо на толпу, лихо надвинув шляпу на глаза, отопырев в стороны локти и так придерживая шпагу, чтобы она била по ногам как можно больше людей, добропорядочные буржуа шарахались, бледнели и крестились, боясь вызвать неудовольствие убийц.
Гревская площадь встретила новоприбывших говором десятков тысяч людей и Жорж-Мишель на мгновением отпрянул. Себастьен Мало упорно продвигался вперед, нечувствительный к шуму и возмущенным крикам отдельных недогадливых парижан. Оказавшись чуть ли не у самого подножия эшафота, юный граф с удивлением заметил, что толпа здесь поредела, а главными зрителями являются люди чем-то очень похожие на Мало.
Оборванцы Себастьена присоединились к другим таким же оборванцам, образовавшим живую стену между браво и добропорядочными буржуа. Мало с кем-то здоровался, хлопал кого-то по плечу, получал ответные хлопки по спине, шутил, хохотал, хвастал, вспоминал каких-то общих знакомых. Как догадался шевалье эти браво были вовсе не теми «мэтрами», о которых с таким почтением говорил Себастьен. А потом Жорж-Мишель увидел тех. Кажется, их было человек десять и стояли они в стороне от прочих, не суетились, разговаривали вполголоса, привычно положив руки на эфесы длиннющих шпаг. Время от времени кто-то из приятелей Мало сняв шляпу подходил к мэтрам и тогда те снисходили до пары небрежно произнесенных слов, до покровительственного похлопывания по плечу. Все это что-то напоминало Жоржу-Мишелю, однако он не мог понять что. Наконец, Себастьен Мало покончил со светскими обязанностями и как-то весь подобрался.