«Бог, король и дамы!»
Шрифт:
Молодой человек в растерянности опустил шпагу, чувствуя усталость и дрожь во всем теле, попытался отдышаться, но сразу же насторожился, заметив приближение неизвестного. На всякий случай вскинул клинок.
— Свои, парень, не суетись, — небрежно бросил незнакомец и вытащил из спины убитого кинжал. — Выбирал бы дичь по силам, мне бы и вмешиваться не пришлось. Ты зачем его окликал? Со спины же сподручней!
— Я не окликал, — пробормотал Жорж-Мишель. — Он сам на меня бросился.
— Значит, ходить надо тише, — наставительно изрек нежданный спаситель, переворачивая труп на спину и снимая с пояса убитого кошелек. — Тебя за целый квартал было слышно. Эдак можно глухого разбудить. Все, об этом после, — махнул рукой незнакомец, пресекая возможные возражения и оправдания. — Чего стоишь столбом? Помогай.
Жорж-Мишель, все еще не пришедший в себя после ожесточенной схватки и слишком растерянный, чтобы догадываться, о чем идет речь, пошатываясь приблизился к телу.
— Значит так, кошелек мне, оружие тоже мне, — сообщил спаситель, не на мгновение не переставая обшаривать тело. — Ты, кстати, куда шел?
— В «Жареный кабан», — прошептал юный граф. Его мутило.
— И что тебе понадобилось в «Кабане»? — полюбопытствовал неизвестный, извлекая из кармана убитого платок и небрежно швыряя его собеседнику.
Молодой человек бездумно вцепился в кусок батиста. С удивлением заметил, что руки дрожат.
— По делу… Себастьена Мало спросить…
— А-а-а… Решил вступить в корпорацию. Знаешь, приятель, тебе следовало сначаласо мной поговорить, а уже потом выходить на промысел. Наши законы покрепче королевских.
Рот юного графа открылся и шевалье Жорж-Мишель ошарашено уставился на человека, к которому его посылал Ландеронд.
— Ладно, чего там, — по своему истолковал растерянность молодого человека Себастьен Мало и полез в следующий карман. — Все равно этого кабана завалил я, так что закона нашего ты не порушил. Взнос внесешь — и работай себе, сколько душе угодно, пока в руки стражи не угодишь. Ничего, все там будем, — успокаивающе пробормотал браво. Разочаровано вздохнул, ничего не найдя. Снял с лица убитого маску. Жорж-Мишель охнул — широко открыв глаза, на него смотрел мертвый Фоканберж.
Юноша несколько раз глубоко вздохнул, отвернулся и почти сразу же согнулся. Его выворачивало наизнанку, выкручивало, так что голова гудела, ноги тряслись, а на глазах выступили слезы.
— Он у тебя что — первый? — поинтересовался Мало, когда мальчишка, наконец, успокоился. Жорж-Мишель только кивнул. Наставления господина де Броссара, уверявшего, будто слово серебро, а молчание — золото, сами собой всплыли в памяти. Себастьен Мало принимал его за кого-то другого, но восстанавливать истину после всего случившегося мог лишь полный идиот.
— По первому разу и не такое бывает, — согласился браво, стаскивая с убитого плащ и аккуратно расстилая его на земле. — Выпьешь — полегчает. Башмаки и чулки мне, подвязки — тебе, — уже другим, деловым тоном сообщил он. — Шевелись, парень, шевелись… Штаны тоже мне. И перчатки.
Жорж-Мишель робко стащил с трупа чулки, взял из рук спасителя шелковые подвязки. Себастьен Мало придирчиво осматривал воротник и манжеты убитого, после чего то и другое отошло в собственность юного шевалье.
— Значит так, — скомандовал Мало, — бери его за ноги, а я возьму за плечи. Черт… Разиня! — выругался браво, когда юный шевалье чуть было не скинул узелок с одеждой убитого в ближайшую лужу. — И откуда ты такой на мою голову взялся?
— Из Лотарингии, — пробормотал юный Лоррен, не привыкший к подобному обращению.
— Провинциал… Тогда понятно… — пожал плечами браво. — Тебя как зовут?
— Ален Готье, — отозвался Жорж-Мишель, слишком потрясенный происходящим, чтобы что-либо выдумывать. К счастью, имен у шевалье было столько, что хватило бы на пятерых.
— Так вот, Ален, давай мне свою долю — ты все равно не сможешь продать. За мной пятьдесят ливров.
— Но…
— Хорошо, семьдесят, — согласился Мало. — А за взнос с тебя остается тридцать ливров. Пошли. Плохо будет, если этого кабанчика обнаружат здесь.
Юный граф глубоко вздохнул и решительно ухватил Фоканбержа за голые ноги. Постарался не смотреть убитому в лицо. Все равно посмотрел. Отвернулся. Спотыкаясь, поплелся за Себастьеном Мало. Не доходя десятка шагов до стен монастыря святого Бенедикта, браво остановился и выпустил труп из рук. Довольно оглянулся, хлопнул Жоржа-Мишеля по плечу.
— А теперь и выпить можно…
И вновь шевалье Жорж-Мишель промолчал и поплелся за непрошенным благодетелем, словно овца, ведомая на убой. На душе было так мерзко, что даже плакать не было сил. Больше всего на свете молодому человеку хотелось напиться. А еще проснуться и обнаружить, что все случившееся не более, чем ночной кошмар. Юноша даже хлопнул себя по щеке, стараясь пробудиться. Напрасно, голова загудела от удара, а Себастьен Мало с удивлением спросил, что стряслось. «Комар», — буркнул шевалье, с тоской обнаружив себя перед задней дверью «Жареного кабана». Вошел вслед за браво и сразу же сощурился от света. Тоска или свет были тому причиной, но Жорж-Мишель не заметил, как Мало с кем-то перемигнулся и кивнул куда-то вбок. Молодой человек как раз проходил мимо двери, когда чьи-то руки грубо ухватили его за шиворот и втолкнули в открытый проем.
Дверь с грохотом захлопнулась. Юноша не удержался и почти скатился по шаткой лесенке. Постарался как можно быстрее подняться на ноги. Обнаружил себя в большой почти пустой комнате… Нет, не пустой. С трех сторон на него надвигались вооруженные оборванцы. У одного в руках был нож, у двух других — шпаги. «Ловушка!» — промелькнуло в голове Жоржа-Мишеля и он отчаянно рванул клинок из ножен.
— Развлекитесь, ребята! — раздался сверху голос Себастьена Мало и трое убийц прыгнули вперед. Шевалье Жорж-Мишель ринулся в бой, твердо решив пробиваться наружу. Звенели клинки, с грохотом падали табуреты и скамьи, топали ноги. Грязные улицы, нож в спине, полуголый труп Фоканбержа разом вылетели из головы юного графа, и все его внимание сосредоточилось на кончиках клинков врагов и на блеске их рыскающих глаз. Один из убийц отпрыгнул в сторону и Жорж-Мишель обернулся, боясь получить удар в бок. В тот же миг что-то тяжелое обрушилось на голову графа, молодой человек пошатнулся, выронил из рук шпагу и как подкошенный рухнул на пол. Все было кончено.