Бог LTD. часть 1
Шрифт:
Глава четвертая
ВЫЙТИ ЗАМУЖ ЗА ФРАК И УМЕРЕТЬ
Это было даже не солнышко, и уж тем более не солнце. С утра подглядывало солнечко. Оно старательно прижималось к балдахину слизисто-серых облаков, но все одно виделось крошечной недозрелой алычой бледно-маргаринового цвета. Таким же изможденным оказался и дождь — меленький, хромоногимй — тьфу! Сидеть бы ему, носа не показывать, но уж с такой надеждой глядели на небо гости и родня, и так уж радостно приветствовали его прысканье, мол, свадьбу в дождь гулять — первая примета! Поторопились!.. Да только дождь здесь ни причем.
— Маргарита Сергеевна, согласны ли вы стать женой Юрия Ларионовича?
— Д-да! — обреченно пробормотала Рита.
И сердце ее похолодело, заледенело враз. И в тот же миг свадебное платье вздрогнуло и задрожало подолом от озноба. Было дело, выдавало оно замуж пару невест с холодными сердцами, — одна, помнится, была начальником ЖЭКа, а другая в районной администрации заведовала отделом по приему жалоб от населения, так что сердца каменные у них по должности были. Но чтоб студентка филологического факультета отделения русской словесности?! И платью отчаянно захотелось назад, домой, в салон «Прокат свадебных нарядов «Счастливая невеста».
Платье жило в салоне уже два года. В позапрошлом мае, когда все наряды изнывали от безделья(сами знаете, в это время замуж выходить — всю жизнь маяться) в салон въехала посетительница. Она беременная была на четвертом месяце, поэтому июня, а тем более октября ждать ну никак не могла.
— Я хочу вот это, с орхидеей! — воскликнула невеста, подергав жениха за пластмассовый налокотник (они на роликах оба катались и по пути надумали пожениться). Хозяйка салона, увернная, что цветок, украшавший лиф платья называется белой лилией(двухлетняя, на зиму в первый год как отцветет, выкапывать не надо), тем не менее, в целях культуры обслуживания, воскликнула:
— Прекрасный выбор! Экзотический цветок! Ни в одном салоне больше такого платья не найдете, ни на Привокзальной площади, ни на Коровьем рынке!
С тех пор в прейскуранте, лежавшем около кассы, платье значилось под названием «Орхидея».
Оно было не дорогим и не дешевым, так, серединка на половинку. Самый роскошный наряд салона назывался «Триумф» Честно говоря, Триумф этот был чересчур высокомерным и чванливым, и, если уж совсем откровенно — не первой свежести. Выйдите-ка замуж семь с половиной раз — одна невеста сбежала из под венца — поневоле истреплетесь и пятен насадите.
— Я ведь со стразами! — тщеславно возмущалось оно, когда его перевешивали в угол или на сквозняк. — Как можно так обращаться с эксклюзивом!
И взмахивало рукавами, так чтобы камушки сверкнули в свете гудящих неоновых ламп. Лампы начинали гудеть сильнее:
— Расскаж-жите что-нибудь!
Орхидея послушно внимала россказням старшей коллеги — та обожала вспоминать, как побывала на Канарах: молодые прямо из ЗАГСА поехали в аэропорт, и Триумф видела в иллюминаторе океан:
— Весь такой бескрайний! Пошит из шикар-рной импортной ткани с белым кружевом по краю! Цвет, правда, немодный — бирюзовый.
Потом, когда молодожены прибыли в отель, Триумфу
пришлось неделю пролежать в чемодане, но дама это тщательно скрывала.
— Боже мой, я была вся в шампанском! — притворно жаловалась она.
Дешевые платья — а их был целый ряд — при этом нагло усмехались. Эти наряды чаще всего брали на прокат студентки-второкурсницы, вернувшиеся с летней практики. Иногда прямо перед свадьбой они готовились к семинарам и коллоквиумам. И платья были ужасно начитанными. Одно из них могло разложить бином Ньютона. А бледно-голубое, значившееся в прейскуранте «Незабудка», даже разбиралось в обработке металла давлением. Иногда оно нарочно пугало подробностями лампы. (А нечего так восторженно гудеть по поводу блеска каких-то там стразов! Они уж давно из моды вышли). Недорогие платья обычно возвращались из столовых или кафе в пятнах от портвейна, пропахшие дешевыми сигаретами. И потом долго, с пьяным смехом, рассказывали друг другу о флиртах с джинсами и тишотками. Орхидею они считали глупой и несовременной: строит из себя недотрогу! О какой любви речь в наше время? Прикиньте, девчонки: пиджак кашемировый с «Мерседесом» к ней клеился, а она даже рукавом не шевельнула — порядочную из себя строила.
Но в глубине души они завидовали Орхидее, — она уже трижды венчалась в Воскресенском соборе.
— Вы поедете в церковь? — уточняла хозяйка салона, — Тогда обратите внимание вот на это платье, с цветком. У него есть газовый капюшон, вы сможете прикрыть им голову.
Орхидеей чаще всего пленялись менеджеры по рекламе, журналистки и тренеры по шейпингу. А однажды она приглянулась телеведущей. Правда это была начинающая ведущая. Если уж совсем честно — стажер. Но студия решила сделать ей сюрприз и показала сюжет о свадьбе в городских новостях. После этого у Орхидеи просто отбоя не было от клиенток. Самой памятной была, конечно, невеста, которая оказалась невинной (такая нынче редкость!). Жених, как ни странно, точно такой попался. От волнения молодой муж вечером никак не мог расстегнуть крючок под воротничком. И тогда Орхидея повела подплечиками и просто вырвала этот крючок с кусочком тесьмы. (Ничего себе ерунда! А пришивать потом знаете как больно!) Постепенно платье набралось опыта. Отчасти благодаря тому, что одна из невест, примерив дома платье, села в нем читать «Энциклопедию сексуальной жизни». Орхидея розовела и бледнела… А ночью ей приснился черный фрак. Он сыграл на скрипке что-то щемящее, от чего у Орхидеи пробежала дрожь по подолу, а потом подошел и поцеловал ее в самую серединку нежного цветка…
…Орхидея дремала на плечиках, когда в салон вошли жених и невеста. Девушка сделала равнодушный круг по залу — понуро, словно рыженькая пони в зоопарке под вечер, когда не только на детишек в тележке, на сено глядеть не хочется.
— Ритусь, может это? — показал на Орхидею ее спутник — сразу видно, что мерзкий тип! Нет, не толстый, не лысый, в ушах не ковырял и последними словами не ругался, это все ерунда. Просто он вынул из кармана белый в клеточку платок, повернулся в пол-оборота к Орхидее (думал что она ничего не заметит!) и высморкался.
— Варвар, вандал! — возмутилась, призывая внимание остальных нарядов, Орхидея. — Так обращаться с тканью! Вопиющее бескультурье!
— Да, Юрий, можно и это, — отозвалась девушка, глядя сквозь платье и даже, пожалуй, сквозь стену, за которой в магазине «Сельхозпродукты» стояли консервы «Баранина тущеная со свиным салом». И Орхидея заподозрила: жених нелюдим. Она знала, что быть нелюдимым(или нелюбимым? — Орхидея не совесм разобрала) очень печально. Иначе почему уборщица так горестно затягивала по вечерам: «Нелюдимая, нелюдимая, кто ей это говорил, слово горькое сердцу гордому, как на па-амять подарил…». А через минуту, оказавшись в примерочной кабине, платье знало совершенно точно: Ритусь замуж не хочет! Потому что обычно невесты, когда тебя примеряют, так аж вспотеют все от волнения под рукавами и на вороте. И крутятся перед зеркалом, как вентилятор. А эта… Даже молнию не стала застегивать, чтобы посмотреть, хорошо ли по талии? Взглянула один раз в зеркало из-под челки и кивнула жениху:
— Уплати в кассу.
Орхидею положили в шуршащий душный мешок и довольно долго везли по городу в шкаф. И не успела она в шкафу завязать беседу с приветливым летним сарафанчиком, как к Танцовщице пришли близкие подруги. Похоже, их было три — Орхидея услышала, как Рита обращается то к Марине, то к Маринке, то к Маришке. И выяснилось такое!
— Мариш, ну я увлеклась, конечно, Юрием, — нервно закурив, призналась Рита. — По глупости! Но теперь все это перегорело.
— Перегорело! — выдохнуло платье сарафанчику. — Поэтому и дымом так тянет.