Бог любит Россию. Великие годы 1989–2014. Преодоление утопии
Шрифт:
Покончено с отрезанностью от мира, наши люди путешествуют по всему земному шару. В 1986 году из всех пятнадцати республик СССР за рубеж выезжало 2 млн 993 тыс. человек, из них 60 % – в «соцстраны». В истекшем же 2014 году, по данным Федерального агентства по туризму и Пограничной службы, лишь «по наиболее популярным направлениям» (а именно в 37 стран дальнего зарубежья) число выездов российских граждан составило 31,6 млн. В предыдущем, 2013 году цифра выездов в эти страны была, правда, выше, но всего на два процента. Половина выездов пришлась на туризм, остальное – поездки частные, деловые, коммерческие, для учебы, лечения и т. д.; число служебных поездок на этом фоне
Никогда в своей истории Россия не строилась так, как строится сегодня, рост не прекращается с начала 90-х. Объемы ввода жилья в стране за три квартала 2014 года выросли на четверть(!) по сравнению с тем же периодом 2013 года. За считаные годы вокруг больших и малых го родов, а нередко и в глубинке возникла, благодаря част ному строительству, «двухэтажная Россия», пока еще слабо замечаемая жилищной статистикой (владельцы не спешат регистрировать построенное), но отлично замечаемая статистикой стройматериалов.
Наряду со строительным бумом в России ярко выраженный образовательный бум, о чем мы позже поговорим подробнее. В стране полная религиозная свобода, полная культурная свобода. Сложилась публичная сфера, где ведутся политические дискуссии, значительную часть которых, особенно в Интернете, составляет критика власти и ее представителей, зарегистрированы десятки тысяч(!) общественных (неправительственных) организаций.
Как система, Новая Россия еще долго будет в стадии отладок и регулировок, борются противоречивые и даже взаимоисключающие тенденции, но очевидно главное: есть все возможности для движения вперед. Если бы нам предсказали все это (не утаивая и сегодняшние доводы наших славных оппозиционеров) при каком-нибудь Андропове или Черненко, мы бы горько посмеялись над подобными сладостными фантазиями.
Политолог Сергей Караганов констатирует, что за последние годы «Россия превратилась в третью державу мира, весящую на мировых весах в разы больше, чем предполагают ее формальные показатели». Эту мысль стоит пояснить так: если взвесить все (экономику и экономический потенциал, ядерно-ракетную мощь, территорию, стратегическое положение, транзитные возможности, ключевые позиции, ресурсы, человеческий капитал, систему образования, науку, культуру и т. д.), по совокупности Россия сегодня – третья держава мира. Не вторая, какой считался СССР, но не забудем, что после отделения 14 республик мы по населению – половина от СССР. Караганов прав в том, что Россия сегодня – более значительная держава, чем Япония или Германия. Еще 12–15 лет назад такой вывод сочли бы преждевременным.
Признав вышесказанное, мы должны будем определить итог двадцатипятилетия так: БЛЕСТЯЩИЙ УСПЕХ, пусть и с рядом оговорок.
Слышим ропот в зале. В «интеллигентной среде», особенно в столичной (а тем более в творческой), выражать подобные убеждения сегодня считается неприличным. Отвергает их и немалая часть массовой аудитории. Оптимистический взгляд на жизнь все еще раздражает миллионы людей. Как же так? Разве мы не договорились, что все ужасно?! Торговля страхом процветает, катастрофизм, судя по интернет-форумам, почти не сдает позиции. «Позитивные новости отвергаются, включается своеобразный фильтр», – описал этот настрой гендиректор ВЦИОМ Валерий Федоров. А журналист Леонид Радзиховский диагностировал следующее: «Поразительно, но для многих людей в нашей стране определение: „Россия – нормальная страна“ – звучит как личное оскорбление. Больше того – как лишение смысла жизни». Как мы понимаем, речь в первую очередь идет о специфическом типе задиристых завсегдатаев социальных сетей, обретших голос только благодаря
Итак, блестящий успех с рядом оговорок. Слово «блестящий» не напрашивалось бы, не застрянь в памяти череда убийственных, но, к счастью, не сбывшихся пророчеств, назойливо звучавших все эти годы. Нам предсказывали великие бедствия и называли даты. Далеко не все это было творчеством одних лишь катастрофистов – людей мнительных и пугливых. Полистайте подшивки газет – не только чтобы получить прививку от скепсиса и уныния, но и чтобы поблагодарить тех, кто не дал воплотиться худшим сценариям. Курс истории действительно много раз мог повернуть в самую печальную сторону.
Без гражданской войны
В конце 80-х мало кто верил в саму возможность бескровной смены «социально-экономической формации». Миллионы людей с фатализмом обреченных ждали, что разразится Большая Гражданская война. Песни о предчувствии этой войны собирали стадионы («Слышишь, блеют сердца у тех, кто вошь, / Революция без жертв – ничтожная ложь… / Когда национальность голосует за кровь, / Когда самоубийство честнее всего… / Антиутопия на ржавом коне скроет могилы уставших ждать», и еще целый ряд столь же «высоко художественных» куплетов). Быть может, историки когда-нибудь выяснят – или, как всегда, не выяснят, – кого Россия должна благодарить за то, что гражданская война осталась призраком.
Осенью 1991 года в России уже были президент и правительство, но не было ни одного полка, готового исполнить приказ – боеспособные части продолжали оставаться под союзным командованием, практически парализованным. Начнись гражданские бунты или межэтнические столкновения, особенно в провинции, сдержать толпу и остановить насилие было бы некому. И это состояние длилось недели и месяцы, казавшиеся бесконечными. Кирилл Родионов («Ежедневный журнал», 31 января 2011) напоминает: «Россия не имела [тогда] ни государственной, ни таможенной границы; не было единой системы правосудия, не работали милиция и прокуратура; государство было просто неспособно выполнять свои функции».
После же переподчинения армии и силовых структур российскому командованию сразу родились новые страхи: многие решили, что сейчас Россия начнет силой удерживать уходящих. Потомки еще оценят христианскую мудрость и государственный инстинкт русского народа, с миром отпустившего все «советские социалистические республики» вчерашнего СССР. Включая те, что исторически были частью метрополии: Украину и Белоруссию. Уход республик произошел так спокойно в первую очередь потому (странно, что мыслители, отрицающие способность нашего народа к правовому мышлению, не обратили внимания на данный факт), что в глазах большинства все было по закону. Самые простые люди говорили, вздыхая: «Ничего не поделаешь, имеют право. По конституции!»
Ни одной из четырнадцати новых стран не пришлось вести вой ну за независимость. Пример Югославии показывает, что бывают куда более страшные сценарии раздела. Причем и югославский, согласимся, не предел. Даже трудно себе представить, какие события могли произойти у нас, в ядерной державе, в начале 90-х – но, к счастью, не произошли.
«Ельцинское» десятилетие часто называют провальным, потерянным, лихим, второй Смутой, безвременьем, черной дырой. Кому-то кажется, что переход от административно-командной модели к рыночной мог протекать тихо и благовоспитанно.