Бог Смерти
Шрифт:
— Меня не убить какому-то синигами, — с отчётливой хмуростью ответил «Изая».
— Но ты проиграл. Как я мог пасть до подобного уровня? — недовольно задавался вопросом скелет в мантии. — Слияние с человеком было ошибкой.
Он не любил подобное высокомерие, как у Айзена, как у капитана жнецов, у тех, кто его одолел. Тем не менее сейчас он будто видел себя со стороны, осознавая, что именно такая болезнь поразила и его. Именно поэтому столкновение подобного с подобным вызывало злость и раздражение. Особенно последнее.
Вот
— Я понял. Это тот самый внутренний мир, о котором любят трепаться синигами, — произнёс парень, посмотрев в пустые глазницы собеседника. — А ты лишь образ, сохранённый в осколке моего оружия. Занятно.
— Верно. Я то, чем ты был, пока не опорочил свою сущность человеческой природой. Ты не только потерял силу короля, но и догматы, принципы, саму личность, что делала нас собой, — пустой яростно ударил по подлокотнику костянного трона, разбивая его на куски.
Это была неприятная правда, которую не хотелось признавать, но следовало. Он слишком сильно изменился, больше чем следовало, больше чем вообще мог представить. Барраган Луизенбарн был древним пустым, старым настолько, что видел зарождение самого общества душ и хаотичные времена уэко мундо. Наверное, тот просто настолько устал, сгнивая под ходом времени, что в нём почти ничего не осталось, кроме образа короля. Барраган не был пустым, нет, он и был пустотой, воплощением того аспекта, что его и погубил — время. Может ли вообще такое существо продолжать называться просто пустым, одним из многих? Нет, именно поэтому он был богом-королём, титул соответствовал сути.
И всё-таки пустота всегда замещается.
Что-то всегда приходит взамен, а затем она возвращается.
Душа мальчика стала катализатором. Тем опытом и воспоминаниями, о которых Барраган и помыслить не мог. В конечном итоге это нечто новое просто заставило его уступить. Король впервые позволил себе быть не просто воплощением истинного правителя пустых, но и личностью более сложной и одновременно простой. Человек. Как ни крути, но он действительно стал человеком.
Отчасти.
— Человечность сделала тебя слабым. Плоть ограничила тебя, а живые чувства заставили привязываться к людям, — с отвращением проскрипел живой скелет. — В таком виде ты более не способен вернуть престол.
Слабый человек. Цена за всё — сила. Но почему-то бывший король не был расстроен. Здесь, стоя перед собой, он мог признаться, что ему нравилось быть… человеком. Смешной и отвратительный факт для него прошлого.
Он изменился.
И всё-таки остался самим собой.
— Слышал выражение. Шаг назад и два вперёд? — «человек» усмехнулся, продемонстрировав собеседнику совершенно непоколебимый взгляд алых глаз. — Я Барраган Луизенбарн. Этот факт ничто не изменит. И я могу быть разным. И только я решаю каким я буду. Понимаешь? — он вытянул руку в сторону своей версии и показал знак с вытянутым пальцем
Скелет замер прежде, чем хмыкнуть.
— Неплохо. Теперь я вижу, что это такое. Прогрессия, — и слабо рассмеялся, медленно рассыпавшись в прах, смешавшийся с серым песком.
Барраган сделал первый шаг и поднял оставшуюся корону.
Второй шаг и надел её себе на голову.
И третий, последний шаг — занял предназначенный лишь ему трон.
***
Окровавленная рука тихо дёрнулась и дыхание жизни перестало покидать тело, буквально вцепившись в него.
Сила подчинения вобрала в себя волю владельца, получая тот рывок, что был необходим для развития.
Он выживет.
Штурм начинается сейчас
С того дня прошло больше двух недель. Рукия пропала, а Исида и Ичиго занялись тренировками под наставлениями чёрного кота. Порой это звучало странно даже для такой девушки как Орихиме. Тем не менее она вместе с Ясуторой выкладывалась на полную, открывая новые грани своей способности. Она могла ставить щит отрицания и исцелять раны, что не переставало её удивлять. Ей нравилась это способность и чувство волнения от её использования до сих пор не пропадала.
Но за прошедшее время кое-что не выходило из головы девушки. Староста их класса, Изая-кун, так и не появился. Как она узнала, за Рукией пришли синигами, чтобы её вернуть. В результате Куросаки-кун и Исида-кун пострадали, а их староста пропал, оставив после себя лишь разрушенную улицу и лужу крови. Он был ранен и она хотела бы оказаться рядом, что исцелить его травмы, но чего не было, того не было. Он был прав, когда говорил о том, что от силы не стоит отказываться, ведь в конечном итоге можно почувствовать бессилие.
Радовало одно — он был жив.
Это стало понятно благодаря учителю. Именно через неё Изая-кун заявил о своей «болезни» на неопределённое время. А затем наступили каникулы и шансы его увидеть упали до нуля. Иноуэ была полна решимости больше не стоять в стороне, ожидая дня, когда всё начнётся. И она дождалась. Кровавое сообщение от странного человека в шляпе указало место и время встречи.
Девушка неслась туда, боясь опоздать и вновь оказаться не в удел.
На пути её ждала встреча.
— Орихиме? — услышала она крик одноклассника.
— Куросаки-кун? — Иноуэ заметила, что тот тоже бежал.
— Тебя тоже позвали? — поинтересовался рыжий парень. — Ты уверена? Там будет опасно.
— Конечно! — твёрдо ответила она, сжав кулаки. — Я не хочу больше быть в стороне. Это моё решение.
Ичиго данным ответом удовлетворился, так что они продолжили свой путь. И на пути они встретили остальных. Прямо возле магазина уже стояли Чад и Исида. Последний был одет в странную белую форму, напоминающий форму западных монахов.