Бог Смерти
Шрифт:
И два хогьёку резонировали друг с другом.
Прочная связь образовалась между ними.
Если двум камням суждено стать едиными, то один из их обладателей должен быть уничтожен.
Простая логика, верно?
— Ты так и не понял? Твоё хрупкое сердце расколется раньше, чем ты достигнешь цели. У меня же… нет сердца, — Барраган взмахнул своим двуручным мечом, чей размер был ему подстать. Просто взмахнул, но горную породу между ними разорвало, образовав бездонную пропасть.
— Я и раньше тебя побеждал. Не думай, что хогьёку способно уравновесить наши силы, — губы Соуске скривились в пародии
— Второму суждено пасть, — король закончил этот утомляющий разговор, направившись к своему врагу.
Их мечи столкнулись. Земля заревела и раскололась, но оба устояли. Второй звон их клинков разрушил гору, третий породил настоящее землетрясение, ощутимое даже в Каракуре. Мир духов наполнило давление двух существ, стремящихся к трансцендентности.
— Хогьёку резонируют. Сила растёт. Заметил? — произнёс Соуске прежде, чем раствориться в пространстве. Перемещение за гранью логики. Смещение в самом пространстве.
Он оказался позади Баррагана, устремив свой клинок ему в спину. Барраган лениво обернулся. Само время замедляло свой ход вокруг его тела. Смерть — это конец всего, конец отведённого для жизни времени. Тождественные понятия. И потому быть «богом смерти» значило контролировать время, пока объект не обратиться в тлен. Айзен ничего не мог сделать. Король же уклонился и контратаковал. Чёрный меч отсёк с частью плеча, заодно обрезав половину крыльев. С шоком предатель вновь переместился на возвышенность.
— К-как? — глаза судорожно бегали, а на лбу появилась испарина. — Я совершенное существо! — голос наполнялся гневом и… страхом, пока из ран лилась белая масса регенерации.
— Ты себя переоцениваешь. Собрался стать богом всего лишь получив реацу и бессмертие? Всего-то полдела, — мрачно усмехнулся король, наслаждающийся потерянностью самодовольного синигами. Месть всегда была приятна, но это превосходило любые ожидания. — Думал, мы на равных? Ты действительно лишь зазнавшийся мальчишка.
Это было последней каплей!
Недостаточно!
Ему нужно было больше силы!
— ЗАТКНИСЬ, ЖАЛКИЙ ПУСТОЙ! — взревел Соуске, чьё подобие третьего глаза во лбу треснуло. — Я ПОКАЖУ ТЕБЕ НАСТОЯЩУЮ СИЛУ! — его тело начало преображаться. Точнее говоря, оно разрывалось изнутри, будто очередной кокон. И облик настоящей бабочки был ужасен.
Теперь это был бесполый монстр с тремя лицами. Одно с клыками, словно чёрная кожа, обтянувшая голый череп. И два по бокам, лишь голый скальп от человеческой формы. Три большие дыры в груди, в одном из которых сиял хогьёку. И подобие крыльев с огромными глазами на них и деформированными головами. Он произвёл превращение в пустого, но скорее стал напоминать нечто иное, более ужасное и противоестественное.
— Хотел стать богом, но в итоге пал как дьявол. Иронично, — прокомментировал его преображение Барраган.
— Против этой формы у тебя нет шансов! — голос нового Айзена стал буквально троить и искажаться. На одной из голов образовалась пурпурная сфера, которую он метнул в короля. — Фрагор!
Король даже не дёрнулся, не уклонился. Он будто показывал своё превосходство. Сфера настигла его и взорвалась. И по мощности это был
— Чувствуешь свою ничтожность?! — насмехался монстр, удерживая его на весу, пока вокруг них образовывались кольца, сигнализирующие о новой готовящейся техники.
— Ха… Ха-ха-ха! — рассмеялся король, позволив своей ауре свободно «течь».
Это выглядело как тёмный дым, который покрыл его тело. Словно зараза, тут же перекинувшееся на руки Айзена. Гниение, старение, смерть. Воплощение всей той вечности, через которую прошёл король. Старость или же время стали основой его сил. И пусть Соуске был отныне вечным, но это не значило быть по-настоящему бессмертным.
— Больше регенерация тебя не спасёт, — насладившись шоком на морде Соуске, король вонзил в него свой меч.
Не в силах исцелиться, тот попытался вырваться, но Барраган буквально удержал его на месте, используя подчинение окружающей атмосферы. Он начал поднимать меч выше и выше, стремясь поделить своего врага надвое. И когда осталось совсем немного, тот взревел, позволив заготовленной технике прийти в действие.
Ультрафрагор.
Висящие вокруг них кольца завибрировали. Взрыв накрыл их обоих, нанося равнозначные раны. В потоке хаотичной энергии Барраган упустил добычу, скрепя зубами чувствуя, как плавятся доспехи и кожа. Тем не менее он это выдержал, а вот уже поражённый разложением Айзен, вдобавок получивший порцию едва ли не самоубийственной техники, лежал в проделанном собственным телом кратере.
Выдохнув, чувствуя как регенерация пришла в действие, король переместился к нему. Он возвышался над своей добычей, чья монструозная форма начала осыпаться, постепенно открывая вид на поверженного синигами, решившего прыгнуть выше головы. Даже его занпакто раскололся на куски.
— Это не может закончиться вот так. Хогьёку… меня подвело? — прошептал Соуске, чьи ранения от меча Баррагана никуда не делись.
— Нет, это ты его подвёл. Нас отличает то, что в отличии от тебя я знал чего хочу, — заговорил король, спокойно смотря на поверженного противника. — Твой меч был полон одиночества, и он сломался. Ты хотел силу для свержения короля душ, но боялся остаться там единственным, — он верил в то, что говорил, потому что это была правда. Луизенбарн чувствовал желание артефактов и не чувствовал в ударах врага реальных амбиций.
Как это было банально.
Талантливый с рождения, превосходящий сверстников и не только. Айзен осознавал собственное отчуждение. То, что другие не могут с ним быть равными. Ни друзей, ни товарищей. Слишком далёкий, чтобы его можно было понять. Это ли руководило им, когда он создавал эспаду? К сожалению, они не оправдали надежд, возложенных на них своим творцом.
— Думаешь, что понял меня? — нашёл в себе силы улыбнуться Соуске.
— Мне без разницы, — жёстко ответил ему Барраган. — Мой путь не имеет с твоим ничего общего.