Бог в стране варваров
Шрифт:
— У нас есть все что нужно — грузовики, конторы, сеть клиентов, налажен сбыт, есть и достаточный опыт. Друг мой, если бы вы знали, в каких условиях нам приходилось работать при… — Лаблак осторожно окинул взором зал и перешел на шепот, — при французах. С евреями сотрудничали. Уже тогда наши братья отвергли наше предложение помочь им. Тогда мы без долгих раздумий обратились к еврею — он тоже делал ликеры и развозил их на трех грузовиках, почти везде у него были покупатели, да и вообще у него было много такого, о чем мы не имели даже представления. Мы и говорили-то несколько минут, он сразу согласился, и мы ударили по рукам;
Си-Азалла залпом выпил кофе и поднялся.
— Поживем — увидим, — бросил он и вышел, не обращая внимания на остолбеневшего Лаблака.
Оставшись в одиночестве, Лаблак покачал головой и проронил:
— Ну что я говорил? Доверяй им после этого!
Си-Азалле вдруг пришло в голову, что Камаль мог просто-напросто вернуться к себе домой.
Он пулей помчался через центр города. Примерно через четверть часа он уже стучал во внушительных размеров дверь. Справившись о том, кто он такой и зачем явился, Хейрия открыла, представ перед Си-Азаллой в дверном проеме.
— Подождите, я посмотрю, дома ли мсье Ваэд.
Она тут же прибежала обратно.
— Хозяйка приглашает вас войти. Она хочет кое-что с вами обсудить.
Си-Азалла молча последовал за Хейрией. Служанка отвела его в комнату хозяйки; на пороге он слегка заколебался, но, услышав из глубины металлический голос «Вы можете войти, здесь больше никого нет», отбросил всякие сомнения.
Тетя Садия! Сама мадам Ваэд не станет его принимать — он так и думал. Какая бы нужда ни возникла, она не осмелилась бы вот так запросто встретиться с ним. Значит, это она проскользнула мимо, когда он пересекал внутренний дворик.
— Садитесь сюда.
Ладонью старая женщина похлопала по дивану, на котором, подобно сфинксу, восседала собственной персоной, и не мешкая, не поинтересовавшись даже причиной в общем-то необычного визита, промолвила:
— Провидение привело вас к нам! Вы представить себе не можете, что надумал наш Камаль! Подумайте только, поднял руку на мать, совсем с ума спятил! Вообразите себе, Азалла, — на мать! Куда уж дальше!
Си-Азалла молча слушал старую женщину. «Камаль уже и здесь натворил дел», — промелькнуло у него в голове.
— И из-за чего? Из-за ерунды. Ему вдруг приспичило узнать, на чьи деньги он учился в Париже. На чьи деньги! Нет, подумайте только. Я говорю — все это пустяки, а он уперся как осел. Если бы вы только могли вообразить, что он нам тут устраивает, в какое приходит неистовство. Вы знаете его с младенческих лет — вы бы его не узнали. Кто бы мог предсказать, что наш милый, славный Камаль окажется когда-нибудь способным на такое? Но будьте осторожны, я ему рассказала, что это вы приносили мне каждый месяц деньги. У меня не было другого выхода, пришлось признаться. Вы сами дали промашку, не надо было вмешиваться. Если теперь вам достанется, вините самого себя.
Тетя Садия погрозила пальцем.
— А кстати,
— Да тут один приглашает его в гости сегодня вечером, — счел благоразумным сказать Си-Азалла. — Я побоялся, что приглашение опоздает, поэтому решил зайти предупредить.
— А кто, кто его приглашает? — жестким, отрывистым голосом глуховатого человека спросила старуха.
Пришлось Си-Азалле соврать еще раз:
— Наш знакомый, доктор Бершиг.
— А, ну ладно, Камаля все равно нет. Поищите его в городе, заодно успокойте. Пусть пожалеет мать, себя, нас всех, а то так жить невозможно. И почему нельзя ему открыть, кто его благодетель? Что тут плохого? Вы же знаете, так скажите ему, и дело с концом. Иначе, я не сомневаюсь, он до Страшного суда не будет давать нам прохода.
— Нет, — живо возразил Си-Азалла. И тут же добавил: — Я не могу, не могу этого сказать. Я дал слово.
— Но мне, мне одной можете? Я сохраню все в тайне.
Говорила тетя Садия громко — у входной двери ее по крайней мере было слышно, — но вид у старухи был такой, будто она шептала; она наклонилась к Си-Азалле и указала пальцем на свое ухо. Си-Азалла вымученно улыбнулся:
— Простите. Мне правда не разрешили. Мне поручили это… это дело лишь после того, как я поклялся молчать, поверьте.
— Ну что так артачиться, друг мой!
— Я тут ни при чем, я…
— Ладно, тогда хоть образумьте немного нашего шалопута. Как ни крути, из-за вас так получилось. Надеюсь, вы сумеете все поправить. Подумать только, он даже не пришел обедать. Представляете? И это когда я здесь! Вот уж и правда очумел. Куда бы он мог запропаститься?
Си-Азалла встал.
— Не волнуйтесь, тетя Садия. Я с ним поговорю, и все уладится. Утихомирю его, увидите, — успокоил он старую женщину на прощанье.
— Хотелось бы надеяться. Хейрия! Хейрия!
Служанка примчалась со всех ног.
— Проводи Си-Азаллу.
Опустив глаза, чтобы, не дай бог, не заметить присутствия хозяйки, Си-Азалла двинулся следом за Хейрией, и вдогонку ему неслись слова:
— Поищите Камаля в городе. Его нет с самого утра. Вы ведь знаете, где его можно найти.
Немилосердно подгоняемый старухой, он быстро выскользнул на улицу и сразу направился к Жану-Мари Эмару, в Бозежур. Там его ждало новое разочарование: француза не было дома. Этого можно было ожидать. Что же теперь делать? Где сыскать Камаля?
Он вернулся в центр города. Не очень-то надеясь, он снова обошел все кафе, в которых уже побывал три часа назад. Камаля нигде не было. И прежние посетители кафе, у кого он уже спрашивал, и те, кто за это время подошли, заверили Си-Азаллу, что сегодня Камаля не видели.
Он прошелся по Гостиничной площади, памятуя о привычке Камаля устраивать там свидания. После того, что он услышал из уст старухи, Си-Азалла непременно хотел переговорить с приятелем. «Теперь он будет делать одну глупость за другой, столько всего натворит, если предоставить его самому себе». Эта мысль привела Си-Азаллу в лихорадочное возбуждение. Она раздражала, будоражила его. Да и собственная беспомощность задевала Си-Азаллу сильнее, чем он мог признаться себе. Допущенные им промахи, не бог весть какие, все же усиливали беспокойство и порождали недобрые предчувствия. Ничего хорошего ожидать не приходилось. Си-Азалла совсем помрачнел.