Бог во тьме
Шрифт:
Глава 2. Право на сомнение
Однажды, путешествуя по Южной Европе, я наблюдал весьма банальную сценку – крестьянин избивал своего осла. Крестьянин шел сзади, погоняя осла, тащившего на спине огромную вязанку дров. Они пробирались по крутой узкой тропинке. Выдохшись, осел постепенно замедлил ход, но, подгоняемый потоком проклятий, сделал еще несколько шагов и рухнул на землю. Вот тут-то крестьянин и принялся его колотить, и колотил, не останавливаясь, довольно долго.
Многие христиане относятся к вере точно так же. Верь тому! Верь этому! Прекрати сомневаться! В конце концов вера не выдерживает натиска предостережений и наставлений. Тогда увещевания сменяются угрозами, переходящими в прямое насилие, и вера,
Здесь уместно задать вопрос: «Что хуже – жестокость или упрямство? Чья участь более прискорбна: участь веры и осла или человека, истязающего их?» Впрочем, эта книга не об ослах и даже не о вере (во всяком случае, не совсем о вере). Она посвящена сомнению. Но что такое сомнение, как не вера, страдающая от дурного обращения? Забота об искоренении сомнения подразумевает стремление защитить веру от жестокости.
Единственный способ добиться наилучшего результата в каком-либо деле (в обращении ли с ослом, в вере или в чем угодно другом) – это попытаться понять его суть, чтобы поступать соответствующим образом. Принимая объект своего интереса за что-то другое или предъявляя к нему преувеличенные требования, не соответствующие его назначению, вы не добьетесь ничего. Ослы прекрасно справляются с обычной работой, но когда их используют в качестве скаковых лошадей или тракторов, они не выдерживают.
Стоит нам спросить, что такое вера и в чем заключается неправильное отношение к ней, рождающее сомнение, мы сразу столкнемся с наиболее распространенным заблуждением – с представлением о том, что сомнение противоположно вере и ничем не отличается от неверия. Такое мнение можно назвать нереалистичным по отношению к вере и несправедливым по отношению к сомнению.
В мире веры сомнение третируется, как несчастный осел. Недруги выступают против него, а доброжелатели не умеют с ним обращаться. Подобное отношение вызвано именно неверным представлением о сомнении. Несправедливо, когда осла бьют, пока он не упадет, после чего его бьют за то, что он упал. Точно так же несправедливо обращаются с верой многие христиане, а когда их охватывает сомнение, подвергают ее безжалостной порке. И то и другое вызвано тем, что они привыкли считать, будто истинная вера свободна от сомнений, а сомнение – это не что иное, как неверие, причем столь же греховное.
Короче говоря, когда нас охватывает сомнение, мы (особенно наиболее совестливые и консервативные из нас) должны напоминать себе одну простую истину: сомнения возникают у многих христиан, но главная проблема не в этом, а в том, что они испытывают чувство вины и стыда за то, что у них вообще появились сомнения; именно это заставляет страдать их веру. Они не понимают, что такое сомнение. А сомнение, каким бы опасным оно ни было, не является чем-то постыдным.
Что такое сомнение? Как оно соотносится с верой и неверием? Английское слово doubt (сомнение) произошло от латинского глагола dubitare, основу которого составляет арийское слово, означающее «два». Поэтому можно начать определение интересующего нас понятия следующим образом: верить – это значит безоговорочно признавать истинность того или иного явления; не верить – безоговорочно его отрицать. Сомневаться – значит проявлять нерешительность, верить и не верить одновременно, то есть «быть на распутье».
Эта двойственность – суть сомнения и его наиболее сложная проблема. В основе сомнения – раздвоение сердца. Это не просто метафора. Это квинтэссенция христианских воззрений на сомнение, а языки и опыт всего человечества лишь подтверждают ее истинность.
В английском языке двойственность сомнения отражена в таком идиоматическом обороте, как «находиться в двух лагерях одновременно». В других языках существует множество эквивалентов этого выражения. Китайская идиома, описывающая человека, проявляющего нерешительность, столь же остроумна, сколь и выразительна. Такого человека называют «сидящим сразу в двух лодках». Индейцы племени кечуа, населяющие перуанские Анды, говорят, что у колеблющегося «два мнения об одном», а шетебо, живущие восточнее, назовут его «двуличным». В языке индейцев кекчи из Гватемалы сомневающийся определяется как человек, «сердце которого разделено надвое», а индейцы навахо, расположившиеся на юго-западе Соединенных Штатов, употребляют сходное выражение: «тот, в ком уживаются двое» [2] .
2
Eugene Nida, God’s Word in Word in Man’s Language (Pasadena: Wm. Carey Library, 1973), pp. 123–124.
Греческие слова Нового Завета, переведенные на английский язык как «сомнение», не менее примечательны. Исследование первоначальных значений слов интересно далеко не каждому, но в данном случае этот экскурс оправдан, ибо проливает свет на природу сомнения. Обратите внимание, что в каждом примере явственно подчеркивается амбивалентность, то есть двойственность сомнения.
Первое слово (dipsukos) означает человека, постоянно пребывающего в нерешительности. Иаков в своем Послании уподобляет такого сомневающегося «морской волне, ветром поднимаемой и развеваемой» (Иак. 1:6). Второе греческое слово (diakrino) является строгой формой глагола «отделять», «разъединять». В зависимости от смысла, это слово принимает различные оттенки: например, подчеркивает состояние человека, который настолько напуган необходимостью выбора, что не может на него решиться. Иисус употребляет это слово, когда говорит Своим ученикам: «Имейте веру Божию. Ибо истинно говорю вам: если кто скажет горе сей: «поднимись и ввергнись в море», и не усумнится в сердце своем, но поверит, что сбудется по словам его, – будет ему, что ни скажет» (Мк. 11:23).
Третье греческое слово (meteorizomai) в буквальном смысле означает «поднимать», «подвешивать» (что и нашло отражение в современном слове «метеор»); его иносказательный смысл – «давать кому-либо надежду». Кроме того, когда это слово употребляют в переносном смысле, оно может означать «воспарять», «возноситься» и, следовательно, «проявлять высокомерие духа». А поскольку человек «отрывается от земли», данное слово подчеркивает «неустойчивость его положения», то есть ощущение беспокойства, тревоги, напряженности и сомнения.
Оно описывает состояние души человека, попавшего в затруднительное положение. Амбивалентность отражена во многих современных выражениях, например, «висеть в воздухе» или «оказаться между небом и землей». Когда Иисус говорит Своим ученикам: «Итак не ищите, что вам есть, или что пить, и не беспокойтесь» (Лк. 12:29 – единственный пример использования этого слова в Новом Завете), Он имеет в виду, что Бог заботится о нас как Отец, поэтому пища и питье не должны превращаться в навязчивую идею и служить поводом для тревог и сомнений, которые постоянно удерживают нас в состоянии неопределенности.
От четвертого слова (dialogizomai) происходит современное слово «диалог». Его же собственную основу составляет слово «размышление». По этой причине оно стало означать внутренний спор, который человек ведет с самим собой. В Новом Завете это слово обычно применяется для описания ошибочных или греховных мыслей. Иисус произносит его, представ перед учениками после Своего воскресения: «…что смущаетесь, и для чего такие мысли входят в сердца ваши?» (Лк. 24:38). Это слово делает видимой бурю, разыгравшуюся в их сердцах, которые наполнились сомнениями. До тех пор пока существует сомнение, спор продолжается и доводы сыплются с обеих сторон. Только тогда, когда прозвучат все «за» и «против», станет ясно, победила вера в этом голосовании или проиграла.