Бог войны

Стовер Мэтью Вудринг

Тяжело дыша, Кратос переступил через труп и вошел в комнату. Беглый осмотр показал, что отсюда есть только один выход — круглая каменная дверь, украшенная знаком Посейдона, словно насмехалась над ним. Спартанец толкнул — дверь не шелохнулась. Попытался откатить ее в сторону — никакого эффекта. Тогда он просунул пальцы под низ и попробовал поднять. Мало-помалу это ему удалось. Когда нижний край двери дошел ему до пояса, спартанец, крякнув, подбросил ее вверх и кубарем покатился вперед. Как только Кратос встал на ноги, тяжелая плита с грохотом упала на место, в специальную щель, и с этой стороны открыть ее было уже невозможно.

Но это не заботило Кратоса. Его путь вел вперед.

Он побежал

по узкому туннелю, уходящему в глубь горы, и вскоре заметил в его дальнем конце еще одно помещение, освещенное факелами. Когда он вошел, просторный зал мгновенно залился ослепительным сиянием, ярче, чем колесница Гелиоса в полдень. Кратос прикрывал глаза огромной рукой, пока свет не поблек настолько, что можно было посмотреть по сторонам. И снова перед ним была массивная дверь со знаком Посейдона, а перед ней — сверкающая металлическая рукоять, уходившая в каменный пол.

— Трезубец Посейдона, — проговорил Кратос, подходя ближе, и на всякий случай обернулся.

Осторожность спасла ему жизнь, ибо комнату пронзили красные лучи, и он едва успел отскочить. Перекувырнувшись, встал на ноги и лицом к лицу столкнулся с привидением.

Кратос потянулся за клинками Хаоса, но неожиданно для себя выхватил из-за спины меч Артемиды, широкое лезвие которого позволяло отразить красные лучи. Куда бы ни упал отброшенный импровизированным зеркалом взгляд привидения, он испепелял все на своем пути, и спартанец понял, что его плоть зажарилась бы прямо на костях, задержись этот взгляд на нем дольше, чем на миг.

С воинственным криком, от которого у врагов кровь стыла в жилах, он бросился в атаку. Привидение отшатнулось, волоча за собой хвост черного дыма — из этого дыма состояла нижняя половина его тела. Тогда Кратос взмахнул мечом Артемиды там, где чудовище должно было оказаться, а не там, где оно находилось в данный момент, — божественный клинок рассек чернильное облако, и раздался пронзительный вопль.

В глубине глаз привидения снова вспыхнул зловещий багровый свет. Кратос повернулся кругом, держа меч в руке. Массивный клинок внезапно вытянулся, извиваясь, словно змея, но при этом сохраняя твердость металла. Острие вонзилось призраку в руку, отчего тот завыл еще пронзительней. Тем временем Кратос замахнулся еще раз — привидение взметнулось вверх, пытаясь перехитрить противника, но меч Артемиды разрезал нечисть надвое. Пока останки привидения падали на пол, спартанец успел повторно взмахнуть мечом и рассечь их еще пополам, после чего они обратились в дым и исчезли. Кратос одобрительно посмотрел на источавший голубоватое свечение клинок, поняв, что это мощное оружие сокрушит не только материальных, но и бесплотных врагов. И пригодится в сражении с Аресом.

Он быстро огляделся, но больше противников не обнаружил и решил осмотреть воткнутый в пол трезубец. Рукоять сверкала так, что Кратос зажмурился. Затем осторожно прикоснулся, опасаясь какой-нибудь магической защиты, но почувствовал только холод металла. Крепко ухватившись за рукоять, он попытался выдернуть трезубец, но силы, способной поднимать огромные каменные двери, оказалось на этот раз недостаточно.

Уперевшись ногами в пол по обе стороны трезубца, Кратос предпринял последнюю попытку, потянул изо всей мочи — никакого результата. Тогда он отпустил рукоять и возобновил осмотр комнаты. Кроме огромного символа морского владыки и трезубца на алтаре Посейдона справа находилась каменная плита. Кратос запомнил ее размеры и, обойдя комнату кругом, нашел за одной из колонн ящик, габариты которого полностью соответствовали форме плиты. Зайдя с дальней стороны, он наклонился и толкнул свою находку — ящик легко заскользил по полу в направлении алтаря. Последним усилием Кратос надвинул ящик на плиту. На секунду он осветился ярко-желтым, после чего

под его тяжестью слегка опустился пол.

Кратос снова подошел к трезубцу, взялся за рукоять и медленно потянул вверх. Теперь оружие Посейдона вышло из камня, словно нож из сырной головы. Спартанец торжественно потряс им в воздухе, осмотрел с интересом, затем отправил за спину, к остальным божественным дарам. Подняв глаза на алтарь Посейдона, он подумал, что вряд ли трезубец — новый подарок владыки Океана. Его взор упал на белый шрам на правой руке — конечно, благодарить следует Зевса.

— Спасибо тебе, Зевс, — произнес он и добавил с теплотой в голосе: — Спасибо и тебе, Афина. — И сразу задумался, в правильном ли порядке выразил свою признательность.

Впереди еще столько испытаний! Кратос расправил ноющие мышцы и приготовился к следующему, в чем бы оно ни заключалось.

Он подошел к каменному диску с печатью Посейдона и попытался его сдвинуть, но никакие усилия не помогали. От клинков Хаоса, кроме крупных голубых искр, разлетевшихся по всей комнате, тоже не было никакого эффекта, и Кратос начал сомневаться в благосклонности богов. Но тут он заметил прямо на уровне глаз три небольших отверстия, выхватил из-за спины трезубец и воткнул его в камень так, что каждое острие попало в предназначенное для него отверстие.

Огромная дверь сразу же поднялась, но стоило Кратосу вынуть трезубец, как она стала опускаться. Спартанец, пригнувшись, проскользнул под тяжелым камнем и поспешил к краю круглого бассейна. Никакого другого выхода из крошечной комнаты, в которой оказался, он не видел, а вернуться все равно не получится — Кратос знал, что дверь с этой стороны не откроется. В храме Пандоры существовал только один путь: вперед.

На сей раз это означало, что придется нырнуть в прозрачную воду. Для начала спартанец, встав на колени, смыл с себя следы многочисленных схваток, мрачно ухмыляясь при мысли, что в основном это не его кровь. Затем выпрямился и потянулся, оценивая свое физическое состояние — чувствовал он себя гораздо лучше, чем иной раз перед битвой. Опустив голову под воду и попытавшись определить глубину колодца, Кратос забеспокоился. Задержать дыхание настолько, чтобы добраться до самого низа этого казавшегося бездонным бассейна, едва ли кому-нибудь под силу. Единственное, что оставалось спартанцу, — это испытать собственные легкие, а потом уже думать, как быть дальше.

Он сделал глубокий вдох и нырнул в бодрящую прохладу, мощными гребками продвигаясь все глубже и глубже. В доходившем с поверхности тусклом свете он заметил, что на стенах высечены те же загадочные символы, что и повсюду в храме, и вновь пожалел, что не может прочесть их. А вдруг они бы подсказали, как проще заполучить ящик Пандоры?

Почти у самого дна Кратос заметил длинный кривой туннель, уходивший неизвестно куда. Спартанец выпустил из носа несколько пузырьков и поплыл вперед по туннелю, на ходу прикидывая, успеет ли он выбраться на поверхность — от недостатка воздуха легкие начали гореть. Однако вскоре понял, что думать об этом следовало перед тем, как погрузиться в бассейн, ибо, стоило ему развернуться, как появившиеся из стен железные прутья полностью перекрыли обратный путь.

Кратос попытался проскочить, но не успел. К тому моменту, когда он доплыл до железной преграды, ряды прутьев уже надежно вошли в стены бассейна с противоположной стороны. В один из небольших квадратных просветов в железной решетке он просунул руку и почувствовал, как она вышла из-под воды. Но какой от этого прок — ведь дышал спартанец носом, а не кончиками пальцев! Кратос изо всех сил налег на прутья плечом, но они не поддались. Тогда он подплыл к краю бассейна, уперся в стену и попробовал снова — никакого эффекта. Решетка под его напором даже не шелохнулась.