Богач, бедняк
Шрифт:
– - Теперь все изменится,-- сказал Рудольф, не вдаваясь в подробности. Для чего ему защищать себя перед сестрой?
– - Ты собираешься перепрыгнуть через монастырскую стену, отец Рудольф? Ты намерен жениться, насладиться женской плотью и послать Дункана Калдервуда ко всем чертям?
Рудольф, пытаясь унять охватывающий его приступ гнева, встал, подошел к столу, плеснул себе в стакан немного содовой.
– - Глупо, Гретхен,-- сказал он, стараясь казаться как можно более спокойным,-- срывать на мне свою злость!
– - Прости,-- извинилась она, но голос ее по-прежнему
– - Мне кажется, ты несправедлива к себе и говоришь то, что не соответствует тебе,-- сказал Рудольф.
– - Это не шутка,-- сказала Гретхен.-- Может, тебе нужен список? Начнем с Джонни Хита? Ты вообразил себе, что он так хорошо к тебе относится из-за твоих прекрасных сияющих глаз?
– - Ну а что думает об этом Вилли, не скажешь?– - спросил Рудольф, не обращая внимания на ее уколы. Неважно, как все началось, по какой причине,-теперь Джонни Хит -- его друг, и все тут.
– - Вилли не думает ни о чем другом, кроме того, как подольше посидеть в барах и как иногда трахнуть какую-нибудь пьяную шлюху. Ему хочется жить в этом мире, как можно меньше работая, а на собственную честь ему наплевать. Чем ее меньше, тем лучше! Если бы каким-то необъяснимым образом у него в руках оказались оригинальные каменные скрижали с высеченными на них Десятью заповедями, то первое, что пришло бы ему в голову: какой туристической фирме подороже продать их, чтобы потом рекламировать экскурсии на гору Синай.
Рудольф засмеялся, и Гретхен, хотя и не хотела, тоже невольно засмеялась.
– - Неудачный брак, как правило, способствует цветистой риторике,-заключила она.
Рудольф почувствовал некоторое облегчение, потому и засмеялся. Теперь, судя по всему, Гретхен выбрала для себя другую мишень, и ему не угрожали ее злые нападки.
– - Знает ли Вилли, какого ты о нем мнения?– - спросил он.
– - Конечно знает. И он согласен со мной. Это самое отвратительное в нем. Он говорит, что в этом мире ему никто и ничто не нравится, ни мужчины, ни женщины, и меньше всего он сам. Он был бы ужасно удручен, если бы был другим, преуспевающим человеком, а не непутевым, как теперь видишь. Нужно держаться подальше от романтически настроенных мужчин.
– - Почему в таком случае ты живешь с ним?– - напрямик задал вопрос Рудольф.
– - Ты, наверное, помнишь мое письмо, в котором я писала, что я в большом дерьме и мне нужно посоветоваться с тобой?
– - Да, конечно,-- Рудольф отлично все помнил, он помнил весь тот день.
Когда он на следующей неделе приехал в Нью-Йорк и спросил ее, что стряслось, она уклончиво ответила: "Ничего. Все образуется".
– - Вообще-то я уже почти приняла решение развестись с Вилли,-- сказала Гретхен,-- и мне хотелось послушать, что ты скажешь.
– - И что же заставило тебя изменить решение?
Гретхен пожала плечами.
– - Заболел Билли. Поначалу казалось, что
– - Ты хочешь сказать, что ты решила разводиться?
– - Только если суд мне оставит Билли. Но Вилли на это никогда не согласится.
Рудольф сделал большой глоток из стакана. Он все еще колебался. И наконец решился:
– - Может, ты хочешь, чтобы я что-то предпринял в отношении его?– - Он никогда не задал бы ей такого вопроса, если бы не видел ее горьких слез в такси.
– - Ну, если только это что-то изменит и пойдет на пользу дела,-сказала Гретхен.-- Я хочу спать с одним мужчиной, а не с десятком. Я хочу быть честной женщиной, сделать что-то полезное, в конце концов. Боже, как мне близка эта пьеса Чехова "Три сестры". "В Москву, в Москву..." Москва -это мой развод. Налей-ка мне еще, пожалуйста, Руди.
Она протянула к нему свой стакан.
Рудольф подошел к бару, налил до краев оба стакана.
– - Ты, я вижу, пристрастилась к виски.
– - Нет, если бы...
Вновь до них долетел вой сирены "скорой помощи". Машина удалялась, стихал и визг сигнала. Если она близко, то это -- предостережение, если далеко -- то плач. Эффект Доплера. Может, это все тот же несчастный случай, а "скорая" кружит по городу и никак не доедет до больницы? Или она мчится по одному из бесконечных вызовов, а тем временем на улицах большого города обильно льется кровь?
Рудольф принес ей стакан, а она, сидя, поджав под себя ноги, внимательно его изучала.
Где-то пробили часы. Час ночи.
– - Ну,-- сказала Гретхен,-- по-моему, Томми со своей женой уже покончили со своим обедом из блюд китайской кухни. Может, это единственный счастливый брак в семействе Джордахов. Может, они на самом деле любят друг друга, с уважением относятся друг к другу, лелеют друг друга, точно так же, как они обожают китайскую еду, как любят развлекаться в теплой, мягкой постели.
В замке входной двери заскрежетал ключ.
– - Ах!– - воскликнула Гретхен.-- А вот и наш ветеран при всех своих регалиях вернулся домой.
Вилли вошел в комнату, стараясь не шататься.
– - Привет, дорогая,-- сказал он. Подошел к Гретхен, поцеловал ее в щеку.
И теперь, как всегда, когда Рудольф долго не видел Вилли, он казался ему ужасным коротышкой. Может, в этом его главный изъян, его рост.
Он дружески помахал Рудольфу:
– - Ну, как поживает принц коммерции?