Богач, бедняк

Шоу Ирвин

Гретхен пришлось самой утешать мистера Хатченса. У нее не было никакого желания работать до пенсии на кирпичном заводе Бойлана, сказала она ему, и она вполне понимает его: последняя принятая на работу сотрудница должна уйти первой. Она, конечно, не сказала ему об истинной причине своего увольнения и чувствовала себя виноватой перед этой несчастной девочкой, которую приносили в жертву, чтобы как-то завуалировать позорный акт мести со стороны Тедди Бойлана.

Гретхен не знала, что будет делать. Ей оставалось только надеяться на то, что она что-нибудь придумает, что все образуется до того, как отец узнает о ее увольнении.

Само собой, скандала не избежать, и ей нужно как следует подготовить свою оборону. Сегодня, на ее взгляд, отец впервые в жизни вел себя как нормальный человек, и, может, в конце обеда, разомлевший от вина и гордости за одного своего ребенка, он станет более снисходительным и к другому. Ладно, подожду до десерта, решила Гретхен.

V

Джордах сам испек по такому случаю пирог и внес его с кухни с торжественным, сияющим видом. На сахарной глазури горело восемнадцать свечей -- семнадцать за прожитые годы и одна -- за год грядущий. Они все увлеченно пели "Счастливого дня рождения тебе, наш дорогой, дорогой Рудольф!", когда раздался звонок в дверь, оборвавший песню на полуслове. Дверной звонок никогда не трезвонил в доме Джордахов, потому что к ним никто не ходил, а почтальон бросал письма в щель.

– - Кого там, черт подери, принесло!
– - возмутился Джордах. Он обычно своеобразно реагировал на подобные сюрпризы: инстинктивно сжимал кулаки, словно ничего другого не ожидал, кроме нападения на себя.

– - Пойду посмотрю,-- сказала Гретхен. Ей вдруг на какое-то мгновение пришла мысль, что там внизу, у двери, стоит Бойлан, а его "бьюик" припаркован перед их лавкой. Да, он вполне способен на такое безумство. Она побежала вниз по лестнице, а Рудольф тем временем задул свечи. Как хорошо, что она так чудесно выглядит: принарядилась, сделала прическу. Пусть этот Бойлан плачет и рыдает, потому что больше ему ничего не обломится.

Она открыла дверь. За ней стояли двое мужчин. Она их знала обоих: мистер Тинкер со своим братом Джоном Тинкером -- священником. Она знала мистера Тинкера по работе на кирпичном заводе. Все знали отца Джона Тинкера -- крупного, похожего на неуклюжего медведя, краснорожего мужчину, который смахивал больше на портового грузчика, чем на священника. По-видимому, он сильно ошибся при выборе профессии.

– - Добрый день, мисс Джордах,-- сказал Джон Тинкер, снимая шляпу. Голос у него был тихий, а на его продолговатом дряблом лице такое выражение, словно он только что нашел в церковной книге ужасную, непростительную ошибку.

– - Хелло, отец Тинкер,-- отозвалась Гретхен.

– - Надеюсь, мы вам не помешали,-- церемонно сказал мистер Тинкер еще более церковным голосом, чем у своего рукоположенного братца.-- Нам нужно поговорить с вашим отцом. Он, надеюсь, дома?

– - Да, дома,-- ответила Гретхен.-- Не угодно ли войти... подняться к нам... мы, правда, сейчас обедаем... но...

– - Может, лучше вы попросите его спуститься к нам, дитя мое,-- сказал священник. У него был приятный, густой голос, который наверняка вызывал доверие к нему со стороны женщин.-- Нам необходимо с ним наедине обсудить одно очень важное дело.

– - Сейчас позову его,-- сказала Гретхен.

Мужчины вошли в темный коридор, закрыв за собой дверь, словно не хотели, чтобы их кто-то увидел с улицы. Гретхен щелкнула включателем -неудобно оставлять джентльменов в темноте.

Она

торопливо стала подниматься по лестнице, уверенная в том, что братья Тинкеры сейчас не отрывают взора от ее стройных ног.

Гретхен вошла в гостиную. Рудольф резал ножом испеченный отцом пирог. Все испытующе посмотрели на нее.

– - Что, черт подери, все это значит?
– - возмущался Джордах.

– - Там, внизу, мистер Тинкер,-- сказала Гретхен.-- Со своим братом, священником Джоном Тинкером. Они хотят поговорить с тобой, па.

– - Ну, почему ты их не пригласила сюда?
– - Джордах, взяв из рук Рудольфа тарелочку с большим куском пирога, впился в него зубами, откусив сразу чуть ли не половину.

– - Они отказались. Говорят, им нужно обсудить с тобой какое-то очень важное дело наедине.

Том, облизывая языком зубы, издал чмокающий звук, словно пытался извлечь застрявшую там крошку.

Джордах отодвинул свой стул.

– - Боже праведный,-- вздохнул он.-- Еще и священник! Неужели эти негодяи не могут оставить в покое человека даже в воскресенье?
– - Он, встал, вышел из комнаты. Все слышали, как он, прихрамывая, тяжело спускался по лестнице к непрошеным гостям.

Джордах даже не поздоровался с джентльменами, ждавшими его в тускло освещенном коридоре.

– - Что, черт подери, может быть настолько серьезным, чтобы отрывать рабочего человека от воскресного обеда? О чем это вы хотите поговорить?

– - Мистер Джордах,-- сказал Тинкер.-- Нельзя ли нам поговорить в таком месте, где бы нас не слышали?

– - А чем вас не устраивает коридор?
– - загремел Джордах, стоя на последней ступеньке лестницы, все еще пережевывая громадный кус. В коридоре пахло гусятиной.

Тинкер посмотрел вверх:

– - Не хотелось, чтобы нас кто-нибудь услышал.

– - Насколько я понимаю,-- сказал Джордах,-- нам нечего сказать друг другу такого, чего не может слышать весь этот проклятый город. Я вам ничего не должен, вы мне -- тоже.-- Но все же сошел с последней ступеньки и вывел их на улицу, открыл входную дверь в пекарню ключом, с которым никогда не расставался.

Все трое вошли в пекарню, где единственное большое окно было закрыто брезентовой шторкой по случаю воскресенья.

VI

Наверху Мэри Джордах ждала, когда закипит кофейник. Рудольф беспокойно поглядывал на часы: как бы не опоздать на свидание с Джули. Томас развалился на стуле, напевая что-то неразборчивое себе под нос и отбивая ритм вилкой по своему бокалу.

– - Прекрати, прошу тебя,-- попросила мать.-- У меня заболит голова.

– - Извини,-- сказал Томас.-- В следующий раз для своего концерта приготовлю трубу.

Никакого сладу с ним, с раздражением подумала Мэри Джордах, не может быть вежливым ни секунды.

– - Ну что они там делают?
– - недовольно ворчала она.-- В кои веки у нас семейный обед.-- Она с выражением обвинителя резко повернулась к Гретхен.-Ты работаешь вместе с мистером Тинкером,-- сказала она.-- Может, ты там чем-то отличилась?

– - Может, они обнаружили, что я стащила кирпич?
– - насмешливо предположила Гретхен.

– - Ну ни одного дня в этой семье никто не может продемонстрировать свою вежливость!
– - обиделась мать. Она пошла на кухню за кофе. По ее опущенной, сутулой спине казалось, что вот идет воплощение женского мученичества.