Богачи

Паркер Юна-Мари

— Это несправедливо, Зак, — вмешался Грег, который внимательно следил за ходом разговора. — Морган только что вышла замуж. Я слышал, что она очень занята сейчас. Ей нужно отделывать дом и ремонтировать замок…

— Вот я и говорю, ей слишком не терпится стать настоящей графиней, — усмехнулся Зак. — Ладно, навестили и спасибо. Мне пора на укол.

— В субботу? — изумилась Тиффани. — У тебя раньше не было процедур в выходные.

— Разве? — Закери напряженно смотрел на дверь и отвечал рассеянно. — Должен тебе заметить, сестренка, что тут не бывает выходных, как у обычных людей. Или ты еще не поняла, что здесь все совсем иначе, чем на свободе?

Тиффани поднялась и взяла со столика сумочку.

— Я приеду на следующей неделе, как обычно. Только пораньше.

— Как хочешь. А теперь идите, мне нельзя опаздывать. — Закери проводил их до двери, и был при этом до крайности возбужден.

— До свидания, дорогой, — сказала Тиффани, стараясь скрыть досаду. — Береги себя.

Они с Грегом вышли за дверь и двинулись по коридору. Обернувшись, Тиффани увидела, что Закери по-прежнему стоит в дверях гостиной, словно поджидая кого-то.

В это время навстречу им прошла девушка в короткой юбке и туфлях на высоком каблуке, распространяя запах дешевых духов. Ярко накрашенные губы красотки изображали лучезарную улыбку.

Морган снова почувствовала острую боль в желудке. Поутру у нее уже был приступ, но не такой сильный, поэтому Морган не обратила на него внимания. Теперь же ее буквально скрутило от боли.

— Что с тобой? — испуганно спросил Гарри. Он небрежно опустил чашку на блюдце, так что она задребезжала, и, обойдя стол вокруг, подошел к жене. — Дать тебе что-нибудь?

— Нет, спасибо, сейчас все пройдет, — выдавила из себя Морган и, схватившись за живот, согнулась пополам. На лбу и над верхней губой у нее выступили капельки пота, а щеки болезненно побледнели.

— Хочешь, я вызову доктора? Сейчас, правда, все поразъехались, но я мог бы…

— Нет, не стоит, мне уже лучше. — Морган закрыла глаза и взмолилась, чтобы боль прекратилась. Сегодня ей никак нельзя расклеиться — они дают первый большой обед, и никто, кроме нее, не сможет проследить, чтобы все было в порядке. И вдруг боль исчезла так же внезапно, как и появилась.

— Ну вот! — победоносно улыбнулась Морган. — Я же говорила, все пройдет. Наверное, вчера я переела острого, а мне это противопоказано. Надо будет выпить «Алку-Зельтцер».

— Ты уверена, что нет ничего серьезного? — обеспокоенно склонился к ней Гарри. — Может, стоит показаться врачу? А вдруг… вдруг ты беременна?

— Нет, Гарри. Я наверняка знаю, что это не так. Не волнуйся, ничего страшного. От острого со мной такое бывает. — Морган выпрямилась и стала пить кофе, надеясь убедить Гарри в том, что поводов для беспокойства за ее здоровье нет. Ей хотелось, чтобы он как можно скорее ушел в свою галерею и дал ей возможность заняться приготовлениями к обеду.

Наконец Гарри закончил завтракать и поднялся, однако тень тревоги все еще лежала на его лице.

— Ничего не бойся, дорогая. С тобой остается Перкинс, а миссис Перкинс в крайнем случае может помочь тебе на кухне.

— Да, конечно. Я, пожалуй, прилягу отдохнуть и поручу им заняться приготовлениями самостоятельно.

Как только Гарри ушел, Морган бросилась на кухню, в порыве воодушевления забыв о недавнем приступе. Какой может быть отдых, если надо успеть сделать массаж, педикюр, маникюр, прическу и забрать из ателье Сандры Роудс новое платье!

На кухне Морган застала миссис Перкинс, хлопотавшую у плиты. Морган не один день потратила на составление меню. Семга и красная икра, задняя часть теленка, запеченная по французскому рецепту с черным перцем и сложной овощной приправой, сыры и салаты, засахаренные фрукты и мороженое — набор блюд был тщательно продуман и не один раз становился предметом горячих споров на семейном совете. Карту вин Гарри составил сам и позаботился о том, чтобы провизия и шампанское были своевременно доставлены от «Фортнума и Мэсона».

Убедившись в том, что на кухне все в порядке, Морган направилась в столовую, где Перкинс уже расставлял вокруг огромного овального стола стулья.

— Поставьте на стол сервиз «Ройал Даултон» и вотерфордский хрусталь, Перкинс, — приказала Морган.

— Слушаюсь, миледи. Столовое белье белое? — учтиво, но с чувством собственного достоинства поинтересовался Перкинс.

Морган не сомневалась в том, что, несмотря на наличие супруги, Перкинс был скрытым гомосексуалистом, однако ее жизненный опыт показывал, что из таких людей получаются самые лучшие лакеи.

— Да, конечно. Приборы и ведерки для шампанского золотые. — Морган подарила ему теплую улыбку. Со слугами следует быть милой — это невероятно подстегивает их усердие. — Вот-вот должны приехать декораторы из оранжереи Констанции Спрай, так что позаботьтесь о вазонах. Свечи подайте темно-красные в серебряных канделябрах, но не в тех, которые мы получили в подарок на свадьбу — они слишком современные и для сегодняшнего случая не подойдут, — а в старинных, георгианских. Они будут прекрасно сочетаться с букетом красных роз, который мы поставим в центр стола. Проследите, пожалуйста, чтобы не забыли украсить холл, и для гостиной я заказала две гирлянды из желтых лилий. И еще, Перкинс… когда будете раскладывать салфетки, то просуньте их в кольца. Я не выношу, когда их укладывают в виде цветочных бутонов или чего-нибудь в этом роде.

— Слушаюсь, миледи, — ответил Перкинс, стараясь скрыть обиду.

Он служил во многих аристократических домах, но никогда еще не выслушивал подобных просьб. До сих пор его никто не подозревал в том, что он способен опуститься до такой пошлости, как названные манипуляции с салфетками. Перкинс смахнул соринку со скатерти и вытянулся по стойке смирно, ожидая дальнейших распоряжений.

— Сейчас я уезжаю, Перкинс, и вернусь только к ленчу. Я полагаюсь на вас и надеюсь, вы оправдаете мое доверие.