Богатая наследница
Шрифт:
В доме они стали обсуждать происшествие. Катя спросила, что это за чучело и не надо ли её погнать, Катя это сможет и она подняла над головой тяжелую отбивалку для мяса. Эля засмеялась, - ну, что вы, Катя, на неё дунь, она развалится. Вы, что не видите, она же не в себе. Если вернется, напоим, накормим и узнаем, в чем там дело.
Анастасия курила у двери в зимний сад, лицо у неё было настороженное. Она сказала Эле, - Не нравится мне этот приход. Она не одна, поверь.
– Да ерунда это, Стася, что ты не видишь, в каком она состоянии? Ее Паша избил, уверяю тебя и она примчалась сюда
Катя у плиты досыпала в свой заменитый борщ приправы, Эля отошла от Анастасии за сигаретами...
Распахнулась с грохотом дверь, и в дом ворвался с пистолетом в руке маленький толстый мужик в темных очках. Он заорал громовым голосом, - ни с места! Стоять! Всех перестреляю!
Женщины онемели и обездвижели, но никто из них не завизжал и не закричал.
Паша снова заорал, - мне нужна только одна!
– Он ткнул пистолетом в Элю.
– Остальных не трону.
Эля мельком подумала о своих "рыцарях" и, горько усмехнувшись, сделала движение к Паше...
Но тут что-то случилось: со страшым свистом пролетел мимо какой-то огромный огнедышащий предмет и Паша оказался лежащим на полу и дико орущим. А над ним бесстрашной древней воительницей оказалась Катя и наподдала ему прямо промеж ног своей сорок первого размера ногой в литой кроссовке, при этом приговаривая: не лез, срань, куда не просят. Паша скорчился, видимо, от невыносимой боли и вдруг странно затих.
Кастрюлю с борщом Катя метнула как ядро, пока он размахивал своим пистолем.
Началась истерика, но не слезная и мрачная, а сумасшедшая и с таким же сумасшедшим весельем. Эля валялась на ковре и то ли плакала, то ли хохотала, впрочем, - все вместе. Анастасия пыталась сквозь смех и икоту рассказать, как Катя метнула кастрюлю с борщом, а сама героиня - Катя сидела верхом на Паше и долбила ему сквозь смех и слезы: дурак, ты сначала узнай, что за женщины тебя встретят! А потом за свою говенную пушку хватайся.
Паше же было не до чего, он чувствовал, что сознание покидает его, и он, Паша, скоро умрет от этой проклятой кастрюли, от ожогов и страшенной боли в паху. ... А все сволота Надюшка, мелькнуло в затухающем сознании. Первой опомнилась Эля, она сказала, - девочки, надо же врача!
– Обожмется!
– Хохотнула Катерина. Она ловко обвязала Пашу веревкой и после этого убрала кастрюлю.
Пашино счастье, что борщ был какое-то время выключен, но рожа Пашина была совсем не в лучшем виде, да и подняться он не мог. Эля думала о Надюшке. ... Какая же ты, Надька дрянь, ну, какая дрянь! И ей стало отчего-то дико тоскливо и больно.
А за забором, на пожухлой траве валялась несчастная Надюшка. Она как только увидела Пашу, идущего с пистолетом на дачу, так и сомлела бездыханная завалилась, - счастливая, не чувствуя ничего, - ни хорошего, ни худого.
Подлетела как самолет синяя Вольва, из нее
выметнулись трое: Стах, Леон, Макс и бегом бросились к даче, калитка была не закрыта. Лежащую Надюшку они не заметили, кто-то даже споткнулся о неё и выругался. В машине остался Клим, у него пока не было сил двигаться, его трясло как в лихоманке.
Мужчины вбежали на дачу. Стах увидел только Элю, которая вдруг разрыдалась как маленькая и бросилась наверх,
– Катя - С гордостью ответила Анастасия и Палыч уважительно посмотрел на эту большую блондинку, сказав, - такая деваха кого хочешь забьет.
Клим со стонами выполз из машины, он понимал, что сидеть здесь становится просто неприличным. Его пошатывало - ото всего того, что произошло с ним в последние дни. Но идти на дачу надо. И тут он увидел, как из желтой поломанной жалкой осенней травы поднимается - как черепашья женская голова, вся в листьях и грязи. Голова унывно то ли застонала, то ли завыла. И только тут Клим понял, что это Надюшка! Он побрел к ней, не испытывая ни зла, ни прочих любых чувств, присел перед ней на корточки и спросил: Ты что? Почему ты здесь?
Надюшка оборотила на него какие-то пустые глаза и ответила, лежу. Клим вдруг почувствовал себя если не совсем и мужчиной, но хотя бы существом человеческого рода.
– Вставай немедля!
– Крикнул он, - ты же сдохнешь, земля промерзла!
И её прорвало.
– Я не хочу жить! Не хочу! Мне ничего не надо! Мне не нужна дача и деньги! Только не убивайте меня больно...
– слезы потекли у неё из глаз, я ничего не сделала плохого! Где Паша?
– Вдруг вскинулась она, - его убили?
Она цепко схватила Клима за куртку и безумными глазами уставилась в его лицо, - его вы убили?
– Пошла бы ты, дура! Кому вы нужны, придурки, убивать вас...
– сплюнул рядом с Надюшкой Клим.
... В психушник её надо, подумал он, она же не в себе... Оттащу её на дачу, черт бы их всех побрал. Пусть разбираются.
Тут из-за угла дачи, от автобуса, неспешной пижонской походочкой выплыл Илья, чистенький, наутюженный, довольный.
... Вот и все воронье слетелось, да что им эта дача несчастная так глаза застит! Подумал Клим и как-то покорежился, а он сам? Он-то Эльку тоже хомутал? И вдруг ему стало её жаль. Просто. По-человечески. Баба одна и вокруг, кто только не шастает, какую только дрянь не придумывает...
– Эй, Илья!
– Крикнул он, - помоги мне одну барышню в дачу стащить, а то она тут себе пляж устроила.
Илья вздрогнул, с лица его сразу же пропало довольство, лицо как бы уменьшилось в размере и побледнело, довольно сильно.
– Давай, давай, берись за ноги, - меж тем приказывал Клим, сам стараясь поднять с земли неподъемную какую-то Надюшку. А та перестала плакать и кричать и вроде бы снова впала в анабиоз.
– А что с ней?
– Со страхом спросил Илья.
– А ничего, - сгрубил Клим, - просто за чужими вещами гоняться не надо, вот и свихнулась.
Илья совсем как бы уничтожился и в весе, и в росте, но Клим не замечал этого. Вдвоем они втащили Надюшку в дачу, где за столом сидели Анастасия, Леон и Макс и почему-то смеялись. Появление Ильи, Клима и бездыханной Надюшки привело их в состояние ступора.