Богатых убивают чаще
Шрифт:
— Ты уверен, что мы сможем здесь поговорить?
— Именно здесь и сможем. Алексей Гаврилович появится с минуты на минуту. Будем есть сациви?
— Давай, давай, — поддержал его Усиков. — Мне седло барашка и побольше зелени.
— Давно не пил грузинские вина, — заметил Хапсаев.
— Для начала закажем «Ахашени», — предложил Клим.
Нелли Стасиевна положила свою полную руку на меню.
— Остынь. Не банкет.
— Понемногу-то можно. Суров — свой мужик.
— Посмотрим, — нервно отреагировал Усиков. Его пригласили на переговоры в последний момент, чем уязвили болезненное самолюбие начальника кредитного отдела. Он привык к привилегированному положению в банке и даже после убийства Давыдова не скрывал своих амбиций. Поэтому толком не зная, о чем пойдет разговор с неизвестным ему Алексеем Гавриловичем, на всякий случай демонстрировал свое несогласие.
Фрунтова вполглаза наблюдала за ним. Взять в компанию любимчика Артема ее побудило отрицательное к нему отношение Ариадны Васильевны. Усиков знал об этом и тоже не питал к старухе добрых чувств. Опасливый Хапсаев был против, но в последний момент просчитал ситуацию и понял, что лучше рисковать всем вместе, чем в случае провала оставить Эдуарда Семеновича чистеньким и непричастным.
Пока Молодече диктовал заказ официанту, остальные сидели молча и с наигранным увлечением любовались безмятежно плававшими под руками рыбками.
В зал непринужденной легкой походкой с высоко поднятой головой вошел элегантный мужчина. Заметив Клима, направился к их столику.
— Знакомьтесь, Алексей Гаврилович Суров, — представил его Клим.
На лице Сурова возникла приветливая улыбка.
— Рад нашей встрече, господа. К счастью, я о вас много наслышан, и мое особое почтение вам, Нелли Стасиевна.
— Тронута, — прохладно отреагировала главбух.
— Вы из ФСБ? — с иронией осведомился Усиков.
— Отнюдь. Частный предприниматель. А до того занимался внешнеэкономическими связями.
— И были мужем Киры, — напомнил Хапсаев.
— Совершенно точно, — усаживаясь за стол, кивнул Суров.
На этом обмен любезностями прекратился, так как официант подвез на тележке закуски и напитки. После его ухода Клим поднял бокал с вином:
— Предлагаю за нашу встречу.
Молча выпили. Мужчины занялись закусками. Фрунтова, промокнув полные красные губы салфеткой, обратилась к Сурову.
— Надо понимать, за вами стоит какая-то серьезная государственная организация?
— Слава богу, нет. Я попросил о встрече, чтобы постараться консолидировать наши усилия по стабилизации позиций банка.
— Каким же способом? — встрял Усиков. Фрунтова скользнула в его сторону недовольным взглядом. А Суров, казалось, только и ждал этого вопроса.
— Надеюсь на ваше понимание ситуации. Все мы хорошо знаем Ариадну Васильевну, разделяем глубину ее материнского горя, но в то же время никто не сомневается, что дальше работать, ничего не меняя в политике банка, невозможно. С появлением в руководстве Петелина конкретно встает вопрос — кто в лавке хозяин?
На упоминание о Петелине каждый отреагировал по-своему. Усиков презрительно хмыкнул, Фрунтова развела руками, а Марат Хапсаев с печальным вздохом произнес:
— Должен заметить, что господин Петелин не может возглавлять банк по причине вынужденного отсутствия. Его похитили. Это известная история.
Суров выдержал долгую паузу и, прищурив глаза, спокойно сообщил:
— Евгений Архипович Петелин освобожден. Находится в надежном месте и готов приступить к своим обязанностям.
Над столом повисла такая тишина, что, казалось, будто слышно, о чем беседуют рыбки в аквариуме. Первым решил нарушить молчание Клим. Для него известие об освобождении тоже явилось неожиданностью, но показывать этого он не хотел. В глазах коллег он должен был выглядеть близким другом Сурова. На самом деле познакомились они не так давно. Инициатором был сам Суров. Он остановил Клима в одном из длинных коридоров в Останкино и, не представляясь, тихо спросил: «Вы служили в седьмом отделе КГБ?» Клим удивленно взглянул на незнакомца, а тот, мягко улыбнувшись, представился: «Алексей Гаврилович Суров, должны были обо мне слышать». Еще бы! Клим помнил, с каким почтением и трепетом рассказывали о Сурове сослуживцы после распада «конторы». Суров был одним из немногих, кому руководство поручало заниматься на Западе финансовыми операциями.
Этого было достаточно, чтобы со стороны Клима Молодече возникло к новому знакомому чувство уважения. Суров не стал ходить вокруг да около. Он сразу заявил, что его интересуют внутренние проблемы банка, а в обмен на конфиденциальную информацию обещал начальнику отдела по связям с общественностью помощь в работе со средствами массовой информации. И договора не нарушил. Артем Давыдов очень скоро с удовлетворением отметил, что информационное обеспечение деятельности банка благодаря Климу поднялось на должный уровень.
В свою очередь, Суров ненавязчиво, но регулярно требовал от Клима закрытую информацию о внутрибанковских интригах…
— Предлагаю выпить за отличную новость! — подхватил он, поглядывая на остальных вглядом победителя, словно сам лично освобождал Петелина.
Ничего не оставалось, как поднять бокалы. Фрунтова нервно покусывала нижнюю губу.
— А Ариадна Васильевна уже знает об этом? — спросила она.
— Ей сообщат завтра утром, — кивнул Суров.
— Вот это подарок! — растерянно произнес Хапсаев.
— Подарок? Одним дураком в банке станет больше! — не считая нужным скрывать свое мнение, воскликнул Усиков. Пухлая ладонь Фрунтовой тут же закрыла ему рот.
— Как я и предполагал, реакция оказалась неоднозначной, — улыбнулся Суров, — а значит, нам есть о чем поговорить поподробней.
— Слушаем вас, — поддержал Клим.
— Не знаю, известно ли вам, господа, но после убийства Давыдова возник юридический казус. Дело в том, что на данный момент существуют два равноценных завещания. По одному — все активы банка переходят под контроль Ариадны Васильевны, а по другому — основным вкладчиком «Крон-банка» является вдова Артема Кира Юрьевна…
— Бывшие жены вдовами не бывают, — уточнил Хапсаев.
— Но они бывают наследницами, — возразила Нелля Стасиевна.
Ее мнение было наиболее важным, поскольку Фрунтова считалась подругой и доверенным лицом Ариадны Васильевны. Скорее всего сообщение о втором завещании для нее не было неожиданностью.
— А при чем тут Петелин? — напомнил о себе Усиков.
— Он марионетка в руках Ариадны и будет подчиняться исключительно ей, — со знанием дела ответил Клим.
— Мы в банке все выполняем ее указания, — продолжил дипломатически выкручиваться Хапсаев. После смерти Артема его положение было самым незавидным. Он полностью попал под влияние Фрунтовой и боялся высказываться, не узнав предварительно ее мнение.