Богатых убивают чаще
Шрифт:
— Ловко сделано, — вздохнул он, почувствовав, что Вольных хочет припереть его к стене, первым перешел в атаку. — Вот оно, конкретное доказательство того, что информация об освобождении Петелина просочилась из ваших коридоров.
— Ерунда! Как только на дежурный пульт пришла информация, что возле Кривоарбатского переулка скапливается народ, мы сразу выслали туда бригаду. Они взяли под контроль особняк, не будучи в курсе, что он принадлежит нам, — отпарировал Вольных.
— Так не бывает, — помахав перед носом дымящейся сигарой, возразил Дан.
— Осторожней в оценках. Ты не в пожарной части! — предупредил Вольных и снова ткнул пальцем в экран. — Смотри дальше. Вот он!
Из проема появились все те же парни. За их спинами мелькала голубая пижама Петелина. Они быстро вывели его из затянутого разноцветными дыма — ми освещенного пространства съемок и подвели к джипу.
— Вот! — взвизгнул от напряжения Вольных и нажал на стоп — кадр. На экране замерло чье — то мужское лицо, окаймленное серебристой лентой бороды.
— Кто это? — спросил Дан.
— Смотри внимательней. Вспоминай!
— А — та — та! Цунами — собственной персоной! — воскликнул Дан и приблизился к экрану. — Он… смотри, не меняется, дружище! Ко мне однажды поступал на него «заказ», но потом как — то рассосалось.
— Теперь придется заняться им вплотную. Раз уж сам Цунами участвовал в операции, стало быть, силы задействованы серьезные.
— Но как они вышли на нас?! — уверенность покинула Дана. Ощущение провала сбило с него налет спеси.
— Об этом спросишь у него, — Вольных кивнул на экран. Выключил видео и вернулся за свой стол, мгновенно превратившись из партнера в начальника. Сосредоточенно рассматривая пальцы, обратился к подчиненному без петушиных интонаций. — Сурова не трогай. Проверку среди аппарата проведу сам. А из Цунами жилы вытяни, чтобы он, падла, выложил все.
— Это уж непременно, — заверил Дан.
— Тогда свободен. И гляди у меня. Рай раем, а бардака не допущу!
Дан погасил сигару и вышел из кабинета.
Уже вечером того же дня началась операция по задержанию Цунами. В таких случаях Дан бывал чрезвычайно крут, ни в грош не ставя все эти бандитские группировки, их авторитетов и воров в законе. Он был убежден, что его служба сильнее любой мафиозной структуры, поэтому действовал нагло и напористо. К двадцати ноль — ноль стало известно местонахождение объекта. Цунами проводил переговоры с абхазскими партнерами в ресторане Пекин. Брать его там никто бы не решился. К тому же Дан не имел права на огласку своей акции. Отдавая дань придумке с Арием Шизом, он хотел ответить не менее изобретательно.
На Цунами многие в криминальном мире имели зуб. Он вел слишком независимую политику — активно входил в легальный бизнес, водил дружбу с правительственными чиновниками. Дважды его отказывались «короновать», но авторитет при этом не пострадал. В любой момент Цунами мог за несколько часов собрать до пятисот человек отлично вооруженных и преданных ему бойцов. Кроме того, он был хитер, осторожен и изворотлив. Его побаивались и уважали. Дан сталкивался с ним в начале девяностых, когда только ФСОСИ вставала на ноги. В те времена приходилось идти на контакты с криминальными структурами для решения экономических вопросов. В частности через фирму, учрежденную Цунами и еще несколькими мафиози, приобреталась оргтехника, новейшие компьютеры и высококлассные иномарки. Дан вел переговоры, используя прикрытие распадавшегося КГБ. Цунами контактировал охотно, уже тогда похваляясь своими высокопоставленными покровителями в Кремле. Приходилось это учитывать. Поэтому сейчас нужно было не только точно рассчитать удар, но и просчитать все возможные варианты контрударов. Дан решил задействовать крупные силы.
Глава 27
На дверях бизнес — клуба третий день висела табличка «Клуб закрыт по техническим причинам». А причина была одна. Геннадий Волохов понял, что влип. Он одиноко сидел под огромными старинными часами в конференц — зале, пил кофе и на большом листе ватмана фломастерами вычерчивал одному ему понятные схемы. Из персонала в клубе находились повар, управляющий и официант, бесшумно подносивший новые порции кофе. Настроение у Банщика было упадочное. Весть о таинственном освобождении Петелина в который раз перетасовала все карты. Верный своему методу Геннадий Иванович играл сразу на нескольких шахматных досках. Он не переставал поддерживать президента Финансово — промышленной группы Ивана Карловича Крюгера, активно занимался раскруткой управляющего нефтяной компанией «Сибирсо» Вакулы, вел секретные переговоры с президентом Межбанковской ассоциации Артуром Александровичем Сарояном, нелегально встречался с Семеном Зеем, возглавлявшим «Европейский альянс», контактировал со Смеяном и даже навестил прикованную к постели Ариадну Васильевну…
На ватмане все эти фигуры были начертаны разными цветами. Между ними пролегли линии и стрелки, создававшие впечатление хитроумно сплетенной паутины. Над этой схемой почти боевых действий он, не отрываясь, корпел два прошедших дня. И только к нынешнему утру понял, что попал в ловушку. Пережив нервное потрясение, он дрожащей рукой вписал еще две фамилии — вице — премьера Суховея и председателя Высшего экономического совета Виктора Андреевича Покатова. На этом можно было подвести черту. Бой часов заставил его вздрогнуть, отчего капли кофе разлились пятнами по расчерченному листу ватмана. Волохов, промокнув их салфеткой, набрал номер телефона старинного приятеля Тимура Стенькина.
— Стенькин слушает! — бодрым голосом ответил тот.
— Это Волохов.
— Привет, Банщик! Как раз о тебе думал. Что — то ты везде мелькаешь, а встретиться нам не удается.
— Пришло время. Можешь подъехать ко мне в бизнес — клуб?
— С удовольствием. Позавтракаю только.
— Приезжай, накормлю.
— Спасибо за приглашение. Тогда одеваюсь…
— Там на дверях табличка, что закрыто, не обращай внимания.
— Понял. Уже в пути!
Тимур Стенькин был человеком со странностями. Отлично образован, знал почти все европейские языки и ко всему еще японский. После МГИМО работал в Норвегии, возглавлял корпункт. Но после перестройки у него что — то не сложилось. Никак не мог попасть в струю. Пытался заниматься бизнесом, издавал газету, но постоянно прогорал. В результате стал вести рассеянную жизнь, выполнял разовые поручения более удачливых приятелей. Представлял фирмы за рубежом, вел переговоры, участвовал в подготовках международных конференций и медленно дрейфовал в категорию неудачников. Однако совершенно не комплексовал по этому поводу и изо всех сил хорохорился. Так повелось смолоду, что после каждой длительной загранкомандировки его бросала очередная жена, прихватывая при этом все, что успели нажить вдалеке от родины. В результате остался один в двухкомнатной растасканной квартире и решал глобальную проблему — жениться еще разок или успокоиться. У Волохова с ним были простые доверительные отношения, выражавшиеся в совместных пьянках. Когда Банщик окончательно запутывался в интригах, то набивал багажник «Вольво» всякой снедью из «Седьмого континента» и закатывался на несколько дней к Тимуру. Там в тишине и покое, под бесконечную трель приятеля о несправедливости жизни, восстанавливал нервную систему. Но не только для отдыха поддерживал Волохов отношения с Тимуром. Стенькин был, пожалуй, единственным из его окружения, на которого можно было положиться в случае острой нужды. Этим — то и был продиктован внезапный звонок.
Положив трубку, Банщик вновь углубился в изу — чение составленной схемы. Стрелки, линии и пунктиры отражали все его действия и поступки в играх большого бизнеса и подковерной политики.
Неприятности начались после несвоевременного посещения Крюгером бизнес — клуба, как раз в тот момент, когда Вакула собирался выпивать под «негритянку». И не потому, что Иван Карлович был завзятым моралистом. А потому, что не поверил Волохову. Как ни старался Банщик доказать, что общался с нефтяным бароном исключительно ради общего с Крюгером дела, бизнесмен лишь усмехался и приглаживал свою седую шевелюру беспалой рукой.
— Ты, мил человек, помни, все, что тебе только приходит в голову, я уже в унитаз спустил, — предупредил он во время их последней встречи в тихом приватном баре в «Президент — отеле». — Можно играть по своим правилам, можно по чужим, а ты хочешь сразу по всем. Так не бывает.
— Да поверьте, Иван Карлович, мне — то на кой черт этот Вакула! Лично меня «Сибирсо» не интересует!
— Охотно верю. Более того, даже располагаю доказательствами.
— Какими?
Крюгер пропустил вопрос мимо ушей и сосредоточился на слабо прожаренном стейке. Отрезая маленькие кусочки, сдабривал их пикантным кисло — сладким соусом, долго со вкусом жевал, запивая отличным «Бордо» 1978 года. Этим он демонстрировал свое полное пренебрежение. Волохов, привыкший и не к таким капризам, чувствовал, что бизнесмен настроен крайне категорично, но не мог понять, откуда дует ветер.