Богатыристика Кости Жихарева
Шрифт:
– Зачем игру устраивать? – спросил Ставр. – Степняки ведь и так все захватят…
– Поглумиться, видно, решил, – сказал Томило. – Грозный посол: усищи – во! – тюремщик провел рукавом под носом. – Сабля – во! – вытер он рукав об штаны, словно бы вытаскивая клинок. – Ну да пошел я. Сыро у вас тут…
Дверь захлопнулась, вернулся мрак.
– Не печалуйтесь, – утешил кузнец. – Сейчас трудовой люд выйдет на улицы и даст отпор захватчикам, а потом освободительная борьба перейдет…
– Жди! – презрительно сказал богатый певец. – Так они тебе и выйдут! Под лавками сидят и дрожат!
– И мы сидим, – сказал Костя. – Пока наверху беспредел идет…
– Нам-то что? – сказал Ставр. – Мы заточники безвинные. Нам ли за князя заступаться?
– Да, нету родины у торговца, – сказал Людота. – Вы мать родную продадите…
– Ах ты, потрох собачий! Да как ты смеешь меня, первого певца…
Костя уже приготовился разнимать товарищей по несчастью, но тут снова лязгнул засов, отворилась дверь.
Томила вернулся не один, а с каким-то косопузым боярином. Чтобы войти в узилище, боярину пришлось снять свою высокую шапку.
Тюремщик с факелом стоял позади, так что рожу косопузого было не разглядеть. Зато поклон вполне просматривался.
– Ой ты гой еси, млад Костянтинушко, – торжественно сказал боярин. – Победитель ты Змея Горыныча. Велел мне Владимир Красное Солнышко привести тебя пред очи его ласковые…
Рукопашная дипломатия
Посол был высокий, стройный и совсем еще молодой – на щеках его даже пушок не проклюнулся. Зато черные усищи уродились – лучше некуда.
Глаза можно было выколоть этими усищами.
«Ага, вот почему татарина Василием Ивановичем зовут, – догадался Костя. – В честь Чапаева».
Посол стоял посреди палаты подбоченясь и поглядывал то на разбросанные по ковру шахматные фигурки, то на князя Владимира, робко выползавшего из-под трона. Княгиня Апраксия стояла за высокой спинкой и равнодушно взирала на унижение проигравшегося супруга.
Неразбежавшиеся пока придворные жались вдоль стен. Был среди них и старый пес Пермята Васильевич – а куда ему деваться? Ведь не станут же прятать киевляне судью неправедного…
– Еще три раза, – скомандовал Василий Иванович. – И скажи спасибо, что петухом кричать не заставляю!
Красное Солнышко вздохнул, сказал «Спасибо», развернулся на четвереньках и снова стал протискиваться между ножками престола своего. Таков уж, видно, был призовой фонд у этого международного шахматного турнира. В дополнение к стольному граду…
Наконец князева мука кончилась, и он с облегчением взгромоздился на высокое сиденье. Охальник Аршавин на футболке, судя по глазам, мучительно соображал, какую бы еще пакость устроить своему бывшему носителю Косте Жихареву…
– Это и есть твой лучший борец, о каган Киева? – сказал Василий Иванович, осмотрев Костю, завернувшегося в тюремную дерюжку. – Да он у тебя что – в конуре на цепи сидел?
– Никак нет, – сказал Владимир. – Это мы его так бережем в погребе прохладном, чтобы молодца нашего другие государи не переманили…
Костя сообразил, что иных-то охотников при дворе княжеском не нашлось… Хотя и откуда бы?
– Да вы его и не кормите, – сказал посол. – Вон как ланиты ввалились! Не честь с таким силой тягаться! Я его на ладонь положу, другой прихлопну…
– Чтоб злее был… – пискнул князь.
– А ты попробуй сперва, нахвальщина поганая! – по-былинному осерчал на обоих учащийся Жихарев. – Увидим, кто кому векселей-то выпишет, из кого овсяный блин получится!
Грозный посол в ответ повел плечом и сбросил пышную соболью шубу на ковер.
Сперва попробовали бороться на руках, но посольская десница оказалась на диво крепкой, и проиграл только нарядный столик – раскололся надвое…
Потом сели на ковер и тягались на поясах. Шелковый кушак посла с треском порвался, а у Кости пояс вообще отобрали перед заключением – видно, боялись, что повесится отрок…
Наконец соперники встали, обхватили друг дружку за плечи и стали топтаться, выгадывая удачный момент для внезапного броска.
«Может, лучше удушающий захват?» – подумал Жихарев, но тут посол прошептал:
– Костянтинушко! Это же я!
– Кто «я»? – шепотом же сказал Костя и чуть не ослабил хватку.
– Василиса Микулишна! Я мужа из тюрьмы выручаю!
Ага! Вот кто у нее женихом-то был! Жалко, что не успел прочитать былину про Ставра Годиновича – знал бы все наперед…
– Отпадно поет твой бойфренд, – сказал Костя. – А у тебя ус отклеился…
Василий-Василиса облизала алую губку, страшно сморщилась – и приставила-таки ус на место без помощи рук!
– Сойдет, – похвалил Костя. – Только что же нам теперь делать? Какой результат показать? Чья победа?
Вряд ли Василиса знала слово «результат», но смысл поняла.
– Сейчас придумаю… Да ты двигайся, напрягайся! Вот! Мы сейчас с тобой побратаемся!
Замысла нежданной соперницы Костя не понял, но решил, что, возможно, именно эту Василису и прозвали Премудрой. Тогда ей видней!
– Все! Расходимся! – сказала Василиса. – Накинь-ка на меня шубку, добрый молодец!
Владимир сперва обрадовался, что его боец по крайней мере не поддался страшному послу, но радость его была недолгой.