Богатыристика Кости Жихарева
Шрифт:
– Ну, спасибо тебе, каган киевский, – сказала басом Василиса, – что распотешил ты меня, нашел соперника достойного. Дорогим братом он мне станет. За эту заслугу я тебя в котле варить не буду. А будет тебя варить супруга твоя, премладая Апраксия, мною для того и помилованная. Смотри, Параня, чтобы борщ по-киевски густой получился, да с пампушками, да с чесночком! Не забудь еще сметанкой забелить…
Владимир от ужаса заскочил на престол с ногами. Он хорошо понимал, что теперь-то супруга ему все припомнит: и Тугаретина милого, и Чурилу, от постели отлученного… На совесть борщ приготовит! Вон она уже как посматривает, словно примеривается…
И форвард на футболке напрягся: вдруг перед котлом хламиду забудут снять?
– Костянтинушко! – закричал князь. – Родненький! Не дай сгинуть смертью лютою, уговори как-нибудь посла немилостивого! А я все провинности с тебя снимаю, змееборец ты наш! Эй, Пермята! Запиши, что сорочку Чурилину ветром с плетня сорвало и в поля унесло, а сам Чурила зарезался, когда брился! Рука, мол, у него дрогнула! Чтобы все по закону было, по Русской Правде!
– Вася, – сказал Жихарев. – Братуха. Может, ну его на фиг – Красное Солнышко варить? Может, он и сырой на что сгодится?
– Да он, небось, уже с душком, – поморщилась Василиса. – Вон как от него нехорошим несет… Прав ты, братец названый. Пусть он нам лучше поклянется, что признает себя побежденным! Да при всех! Эй, стража! Зовите всю орду мою свирепую!
И палата мгновенно заполнилась ордой. Все пришельцы были в шубах, вывороченных овчиной наверх, и лица свои скрывали личинами – не хотели, видно, пугать и без того перепуганных киевлян. Заголосили в ужасе косопузые бояре…
Посол поднял руку – и все притихли.
– Клянись, князь, – сказала Василиса, – что будешь отныне покорным слугой нашей Поганой Орды и нашего царя-собаки верным подданным!
– Да я клянусь с дорогой душой, – вымолвил Владимир с облегчением. – Хоть подданным, хоть поваром, хоть бы и собачку эту вашу выгуливать… Я даром что князь, да много чего умею!
Красное Солнышко соскочил с престола и принялся бодро отбивать на беломраморных плитах что-то вроде ирландского стэпа.
Возмущенно зашумели и дрожащие киевляне, и, как ни странно, свирепые захватчики.
Это простому человеку предавать родину запрещено, а тому, кто у власти, вольно так поступать. Потом-то ученые люди объяснят, что предавал владыка отчизну для ее же, дуры, блага… И поверят!
…Вперед вышел огромный ордынец в личине с бараньими рогами.
– Хватит, князь! Наслушались! – рявкнул он и сорвал маску.
Князь прямо-таки оплыл на пол и протянул руки вперед:
– Илю… Илюшенька! Не оставь владыку своего! А то меня ведь все тут бросили, все предали! Изменники кругом! Охти мне, Владимиру Святославичу!
И для пущей убедительности потерял сознание.
Самые веские доказательства
… – Когда власть обкакается, – раздался поучающий голос, – то начинает повсюду измену искать…
– Глобальный! – обрадовался Костя, наклонился и подхватил Колобка на руки.
На них никто не обращал внимания – все столпились вокруг престола. Каждому от князя было чего-то надо – даже Пермяте Васильевичу.
– Наконец-то вы меня нашли, – сказал Костя.
– Тяжело тебе пришлось? – спросил Колобок.
– По-всякому, – честно ответил Костя.
– Сильно испугался?
– Сильно, – сказал отрок. – Потому что не знал в точности – это все настоящее или только так кажется?
– Но ведь выдержал?
– Я старался, – сказал Костя. – Сто пудов старался.
– Не всякий на твоем месте смог бы здесь выжить, – сказал Колобок.
– Ну да, – гордо сказал Костя. – Ребят с мыльного завода тут махом бы опустили: пооттяпали ручки за грабеж. И пошли бы они каликами перехожими. Потому что богатыри, они и сами как бы бандиты, только круче… Но ведь ребята Русь-то реально защищают! Им можно, потому что без них будет еще хуже… А Владимира Святославича теперь уволят за измену? И Людота станет президентом?
– Да кто ж его уволит? Он же былинный. Других князей, кроме него, тут не водится. Негде взять! Кузнецу тоже не дадут сменить профессию. За них будь спокоен! А пришел я вот зачем. Прислала прабабушка твоя, Патрикея Маркидоновна, весточку нерадостну…
– Заболелела? Или дома у меня напряженка? – встревожился Жихарев.
– Бабаня здорова. У родителей порядок, – сказал Колобок. – А вот Малые Улеты в опасности… Хозяин мыльного завода решил на том месте построить для себя палаты белокаменные… Уже всю технику на пароме доставили!
– А стариков куда?
– А стариков твои дружки переселят в старые бараки на Промзоне… У них все справки на руках!
– Надо бате сообщить, – сказал Костя.
– Вот те на, – сказал Колобок. – Бате. А я-то мечтал, что ты тут самостоятельным мужиком стал…
– А, ты вот в каком смысле? – догадался Жихарев. – Хочешь, чтобы я сам разобрался?
– Конечно. Так что давай, заканчивай побыстрей все здешние дела. Я уже обо всем договорился…
Сам тащил-тащил в эти края, а теперь – заканчивай!
– Так, – сказал Костя. – Сначала освободить кузнеца. Ставра пусть сама Василиса из погреба выведет, он сто пудов обрадуется. Вернуть часы и шмотки. А, еще под суд надо сходить! Но… ты же сам говорил, что в той жизни время нас подождет! Куда спешить?
– Время-то подождет, – сказал Колобок. – Только я боюсь даже представить, что скажет мне бабаня. А она скажет: я тебе, дурилка выпечная, доверила недолетка-внучка, а ты вернул мне бородатого мужичка! Подденет меня за бока ухватом – да в печь на переделку!