Богатый ребенок, умный ребенок
Шрифт:
На этом статья не заканчивалась.
Дни, когда вы в двадцать лет начинали свою карьеру, долгие годы напряженно работали, медленно поднимаясь по ступенькам служебной лестницы, пока не останавливались где-то возле вершины в возрасте пятидесяти пяти, давно ушли в прошлое. Сегодняшняя ситуация такова, что если вы не добились успеха к сорока годам, то не добьетесь его никогда. В некоторых профессиях уже в двадцать или двадцать пять вы будете знать, не пора ли подумать о начале новой карьеры и переквалифицироваться в газонокосильщика. В провинциальных городах хоть пруд пруди отставных дизайнеров-графиков, которые работают малярами, гончарами и даже пекарями…
Заведующая отделом профориентации Мельбурнского университета Дай Рейчингер говорит, что при современной
А что же ждет тех, кто перешагнул возрастной предел? В статье говорится следующее:
Но в подобных суперсовременных профессиях, предусматривающих ограничения по возрасту, каждый работник должен быть, как солдат Джейн, молод, честолюбив и готов вкалывать по 12 часов в сутки.
Лучших из “стариков” могут оставить в бизнесе и продвинуть на посты в администрации. Остальных обычно выбрасывают на улицу. Покалечить старого солдата на удивление легко. В сентябре прошлого года одна из государственных компьютерных фирм объявила конкурс на должность программиста-аварийщика. Естественно, все заявления были прекрасно оформлены, каждый из претендентов постарался продемонстрировать в них все свои достижения в области компьютерных заморочек.
И, конечно же, все они годились для этой работы. Но каким образом кадровикам удалось отделить зерна от плевел? Элементарно. “Мы просто просмотрели даты рождения претендентов и разделили их на тех, кто старше и моложе тридцати пяти, — сообщает наш информатор. — И сбросили заявления всех, кто старше, в отказную папку. Это незаконно, но ведь правда, в этом есть прямо-таки дарвиновская простота?” Выживают молодые, стариков на свалку.
Те, кто читал мои предыдущие книги, может быть, уже знают, насколько серьезно я отношусь к идее карьерной “мины-растяжки”, одна из которых описана в вышеупомянутой статье. Для тех, кто этих книг не читал, повторяю: мой умный папа, возглавлявший Департамент образования, нарвался на такую растяжку, когда ему исполнилось пятьдесят. Кажется, только вчера существовал человек образованный, честный, трудолюбивый и старающийся улучшить систему образования в штате Гавайи. Но вот ему пятьдесят, и он за бортом, без работы и без навыков выживания за пределами образовательной системы. Блестящий ученик в школе, он разработал для себя великолепную формулу учебы, но эта формула победы в учебе оказалась не в состоянии научить моего папу выживанию в реальном мире, после того как его профессиональная формула победы прекратила работать.
Моя знакомая Келли Ричи показала мне статью “А вы прошли этот возраст?” из газеты “West Australian” только потому, что на протяжении нескольких лет я не уставал повторять участникам своих семинаров: “Большинство людей следуют совету своих родителей: "Учись, получай хорошие отметки и найди гарантированную работу". Эта идея давно устарела. Она принадлежит веку промышленности. Вся проблема в том, что большинство людей, которые следуют этому совету, в конце концов оказываются в тупике. У них могут быть хорошие отметки в табеле, гарантированная, высокооплачиваемая работа, но вся беда в том, что вместе с работой не получаешь лестницу наверх”.
Есть люди, которые продолжают тянуть лямку и неплохо зарабатывать, но их ум и тело стонут от усталости, энтузиазм давно угас и нет лестницы, чтобы выбраться из ненавистной ямы и взобраться наверх. Где-то на пути они зацепили мину-растяжку, но не заметили этого. Хотя они не лишились работы или своего бизнеса, но лестница наверх исчезла. У меня есть много знакомых, которые хорошо успевали в школе, поступили в аспирантуру и к сорока годам добились определенного успеха. Но затем профессиональный рост остановился и началось сползание в никуда. Я считаю, что в таких случаях профессиональная
У меня есть одноклассник, который очень хорошо успевал в средней школе. Он поступил в один из элитных университетов Новой Англии и, закончив его, вернулся на Гавайи. Первым делом он вступил в престижный загородный клуб своего отца, женился на девушке, отец которой был членом того же клуба, сам стал отцом, и теперь его дети учатся в том же университете, что и он.
Проработав несколько лет, постепенно набираясь опыта и играя в гольф с нужными людьми, он получил доступ к очень крупным сделкам с недвижимостью. Его улыбающееся лицо украшало обложки местных журналов для деловых людей, и его провозгласили одним из ведущих бизнесменов нового поколения. К сорока годам он был обеспечен на всю жизнь. Но в конце 1980-х, когда японские инвесторы отказались вкладывать деньги в экономику штата, рынок недвижимости на Гавайях лопнул и он потерял почти все свое состояние. Жена развелась с ним, когда узнала, что у него есть любовница, и теперь он вынужден содержать две семьи. К сорока семи годам он стал банкротом, обремененным огромными долгами.
Мы виделись с ним всего пару месяцев назад. Ему только что перевалило за пятьдесят, он оправился от большей части потерь и даже завел новую подругу жизни. Но, хоть он и говорит, что дела идут отлично и он в полном порядке, я вижу, что огонь уже угас, Что-то изменилось внутри, и он работает как никогда упорно только для того, чтобы поддержать свой прежний имидж. Он стал очень циничным и нервным.
Как-то раз за ужином его подруга стала рассказывать нам о новом бизнесе в Интернете, который она начала разворачивать. Она была сильно возбуждена, говорила, что все, как ей кажется, идет лучше некуда, и заказы поступают со всего мира. Внезапно мой друг резко оборвал ее. Похоже, он выпил лишнего, и внутреннее давление взорвало его привычное внешнее спокойствие. Явно раздосадованный новоприобретенным успехом подружки или своими неудачами, он сказал:
— Да как у тебя может быть все хорошо? Ты не училась в приличном колледже, и у тебя нет даже диплома магистра. Кроме того, ты не знаешь никого из нужных людей, как я.
Когда мы с Ким возвращались домой, она прокомментировала этот внезапный взрыв ярости:
— Похоже, он пытается заставить работать свою старую формулу успеха, а она не срабатывает.
Я кивнул и вспомнил, что говорилось в австралийской газете о карьерных минах-растяжках. Вспомнил о том, как молодой человек выбросил в урну резюме претендентов старше тридцати пяти лет. Подумал об Адриане, моей знакомой, которая попала под сокращение, обожглась на франшизе туристического агентства и теперь учится в юридической школе, которую она закончит, когда ей будет пятьдесят семь. Еще я подумал о своем умном папе, человеке, который искренне верил в силу хорошего образования, хотя его самого хорошее образование в конце концов не спасло. Оторвавшись, наконец, от своих мыслей, я сказал Ким:
— Похоже на столкновение старых и новых экономических идей.
— Ты хочешь сказать, что у нее новые экономические идеи, а у него старые? Я кивнул.
— Мы можем даже оставить слово “экономический”. Просто скажем, что у нее есть новые идеи, а он продолжает рассчитывать на те, которые у него появились еще в школьные годы. У них разница всего в несколько лет, Но ее идеи новы. Пусть не очень оригинальны, но она считает их новыми, свежими и увлекательными, поэтому сама выглядит такой свежей и обновленной. Его идеи не новы, не оригинальны, и он использует их уже сорок лет.
— Значит, устаревают не люди, а идеи?
— Да. Похоже, что так. Устаревают их идеи, а точнее, их формулы победы. Он встает утром и идет на работу, но, вместо того чтобы играть роль “нового человека” в городе, инициатора и застрельщика новых идей, он превратился в старика со старыми идеями, хотя ему всего пятьдесят. Вся беда в том, что он был таким уже 10 лет назад, но не понял этого. Он по-прежнему эксплуатирует все те же старые формулы победы и, к сожалению, не желает ничего менять. Сегодня он обивает пороги, пытаясь получить работу, и вносится со своим резюме, конкурируя с мальчишками, которым в отцы годится.